Тот взял конверт и даже не стал проверять его содержимое. Положив деньги в нагрудный карман, он поднялся с кресла и направился к выходу.

— Мистер Эдвардс… Гарри остановился:

— В чем дело?

— Я хотел бы, чтобы вы записали на пленку полный отчет о том, что именно произошло во время операции. Мне хотелось бы знать все подробности. Мой секретарь снабдит вас диктофоном.

— Для чего это вам нужно? Чтобы передать запись полиции? — спросил юноша. — Перстень вы получили… Ничего вы больше от меня не получите. — С этими словами он вышел из кабинета, даже не взглянув на секретаря-блондинку, и ринулся к лифту. Он думал лишь о том, чтобы вернуться к Тони.

Посмотрев на захлопнувшуюся дверь, Шейлик подумал, затем пожал плечами. Может быть, лучше и не знать всего, что произошло. Жаль только Гею. Он знал, что родственников у нее нет. Так что никто не станет задавать неприятных вопросов. Она вошла в его жизнь, принесла ему пользу, а теперь ее больше нет. Досадно, но незаменимых женщин не бывает.

Взяв со стола перстень, он внимательно изучил его. Держа его в левой руке, правой набрал номер телефона.

«Бриллианты действительно великолепны», — подумал он, проведя указательным пальцем по венчику из камней. Неожиданно он вздрогнул: что-то острое, как игла, оцарапало ему палец. Бросив перстень, нахмурился и поднес окровавленный палец ко рту.

«Так, значит, перстень Борджиа по-прежнему царапает, — подумал Шейлик. — Разумеется, яд давно высох. Ведь, в конце концов, перстню без малого четыреста лет». Толстяк посмотрел на палец. Весьма неприятная царапина. Он продолжал сосать палец, слушая гудение телефонного зуммера, и думал о том, как доволен будет клиент получить свой перстень обратно.