Шрифт:
— Не бывает так, чтобы всегда гладко…
— Что-о-о, не бывает? Это у вас, мудаков, не бывает! Мы же не пелёнку с верёвки собрались украсть; хоть один раз в жизни башкой можно подумать?
Долго Шеф не мог успокоиться. Кое-как Грека его убедил, что большой беды не произошло. Ничего эта шалава знать не может. Санёк не знал, а уж она — тем более.
— Уверен?
— Стопудово… — Грека соврал. Уверенности в нем было ровно наполовину. Потому и подсуетился, расставил засады. Каждую минуту ждал результата. Неизвестно, насколько постарел за это время. Бывало, что засыпал с одним настроением: «Шалава не знает». А просыпался в поту: крышка им, баба все своему менту растрепала!
И вот теперь она лежала перед ним на кровати, а он стоял и смотрел…
Таджик с Румыном сели на кухне, пожрать и посмотреть телик. Показывали боевик. Звеня посудой, они громко комментировали происходящее на экране. Комментарии были толковыми, хотя и выраженными в матерной форме. Оба не понаслышке знали, как следует обращаться с оружием, драться или пытать, и потому громко ржали, когда актёры допускали ошибки. Оплошностей было много, сценарист с режиссёром не утруждали себя достоверностью. Тем не менее таджик и Румын пялились на экран с интересом. Тупой сюжет полностью соответствовал их интеллектуальным запросам.
Когда началась рекламная пауза, Таджик прислушался к звукам, доносящимся из спальни:
— Музыку, что ли, врубили?
— Угу. Стриптиз, наверное, смотрят.
— Я бы тоже посмотрел!
— Да ну! Старая она уже…
Румын был самым спокойным из всей четвёрки. И самым загадочным. Никто, за исключением Шефа, не знал о его прошлом. Сам Румын не рассказывал и на вопросы старался не отвечать. Знали только, что его прозвище произошло от фамилии и что он прошёл какие-то «горячие точки». На чьей стороне он воевал, оставалось вопросом.
В одну когорту их собрал Шеф. До этого они не были знакомы друг с другом. Притирались трудно, поначалу часто вспыхивали конфликты. Один раз чуть до стрельбы не дошло. Вовремя образумились. Общность цели сплотила, теперь они представляли одну команду и могли играть по любым правилам. Желательно — по тем, которые сами же и установили.
— Пойти, что ли, посмотреть? — лениво предложил Таджик.
— Успеешь насмотреться.
— После Чичи не интересно. После него там смотреть не на что будет.
— Нам её говорили не трогать? Вот и не трогай. Не лезь. Если Шефу не понравится, то пусть спрашивает с них, а не с тебя. Налей лучше…
Таджик, помедлив, кивнул и взялся за бутылку. Совет Румына был дельным. Главарь заявится с минуты на минуту, и неизвестно, как он себя поведёт, обнаружив, что его инструкции нарушены. Под горячую руку попадать кому охота?.. Ещё раз кивнув, Таджик разлил по стаканам красное вино.
В команде он был самым трусливым. Шеф пригласил его в последний момент и лишь потому, что другой человек, на которого делалась ставка, неожиданно отказался. Таджик занимался перевозкой наркотиков, на этом деле чуть не погорел и решил сменить род занятий. На родину не тянуло, осел в большом городе, убеждённый, что легко сможет разбогатеть. Не получилось. Несколько раз пролетев с выгодными проектами, старался сильно не рисковать и с тех пор маялся в ожидании денежных предложений. Почему-то верилось, что рано или поздно таковое поступит. В ожидании за короткий срок осчастливил трех жён, родил пятерых сыновей. Предложение поступило внезапно. Хватило часа на то, чтобы дать согласие и собрать вещи. С тех пор Таджик ни разу не пожалел…
Музыка в комнате стала громче. Потом раздался какой-то удар… Женский крик, и ещё раз — удар, как будто телом об стену.
Таджик улыбался, прислушиваясь.
Румын сидел мрачный.
— Войдём по-нормальному, через окна, — сказал командир группы захвата, выслушав сообщение заместителя.
Катышев завистливо вздохнул.
— Значит, берём мягко? — Ни выражение лица, ни голос не выдавали иронию.
— Ага, уговорами.
— Сколько они уже там?
— Давненько, — ББ посмотрел на часы и назвал предполагаемое время.
— Да-а… Не повезло бабам, — командир спецназа курил, держа сигарету в трех пальцах, выпуская дым через нос.
Акулов скрипнул зубами.
— Одна совсем соплюшка, — напомнил ББ.
Как медленно тянется время!
— Ладно, мы почти готовы, — командир затоптал окурок. — Начнём через десять минут. Вам будет слышно.
Он ушёл к своим бойцам.
Катышев повернулся к Акулову:
— Двинули?
Чича зашёл в туалет по малой нужде. Дверь не стал запирать, даже не захлопнул как следует. Пусть все слышат! Стоял, широко расставив ноги. Смотрел вверх, на облупленный потолок.
Начал застёгивать «молнию», когда раздался звон выбитых стёкол. Замер, навострив ухо, и тут же все понял. Сердце подпрыгнуло и ушло в пятки. Обдало жаром.
Сортир и входную дверь разделяло не более полутора метров. Чича преодолел их прыжком. Сзади на него уже кто-то летел. От предчувствия страшного удара свело поясницу. Но руки все же справились с замком, он врезался в дверь плечом и вывалился на площадку раньше, чем его остановили…
Никто не заметил, как готовился штурм. Не видели ни верёвок, ни скользнувших по ним фигур в чёрной форме. Все было прекрасно. Играла музыка, искрилось в стаканах вино. Они чувствовали свою силу и делали своё дело. Только отсутствие главаря несколько давило на нервы. Последние сроки вышли, когда он должен был появиться. А так все было, как в сказке.