— Тебе нравится эта работа?

— Что? — парень вздрогнул. — Н-нравится.

— Моя мне нравится тоже. Мне на ней интересно. Каждый день что-то новое происходит. Люди новые, ситуации. Я стараюсь делать её как можно лучше. Не потому, что мне за это больше заплатят. Просто мне самому так приятнее. А поскольку я работаю довольно давно, то всегда знаю, как поступить. Я говорил, что каждый день — новые события и люди? Это так. Они действительно новые. Но при этом все одинаковые. Знаешь, сколько таких, как ты, я повидал? Не сосчитать. Точно, что не одну сотню. Намного больше. Оцени это. И подумай, удастся ли тебе меня нае…ть? Подумай и о том, нужно ли тебе это делать. Последствия оцени. Я ведь от тебя не отстану… Знаешь, как много есть способов добиться правды от такого парня, как ты?

— Намекаете на судимость?

— Да черт с ней, с судимостью! Ты о душе лучше подумай!

Прозвучало с надрывом.

Акулов и сам не знал, зачем сказал последнюю фразу. Она случайно сорвалась с языка. Возникла пауза. Тишину нарушали лишь голоса за окном. Акулов молча смотрел на администратора, давил взглядом и думал, что словами о душе испортил все. Старался, старался — и выдал. Вообразил себя, наверное, сыщиком из плохого кинобоевика. Сам же всегда смеялся над подобными текстами, когда они попадались в книжках или на телеэкране. Мало смеялся, видать… Или наоборот — вот она, волшебная сила искусства! Собирался пригрозить камерой, закрытием ФОК, ещё чем-нибудь действенным из того же репертуара, а полез в тонкие сферы. Ничего не скажешь, специалист!

Администратор опустил голову. Оказалось, что у него две маковки, вокруг которых волосы росли жёсткими сильными завитками, чего никак нельзя было предположить, глядя на причёску спереди или с боков.

— Громов встречался с двоими, — сообщил он, сложив руки на животе и продолжая сидеть с опущенной головой. — Они и раньше бывали. Редко, но приезжали. О чем говорили — не знаю. После разговора парились в сауне. Тот, который помоложе, и выжрал все пиво.

— Как они выглядели?

Санёк довольно точно описал внешность Калмычного и Петушкова, употребив несколько язвительных сравнений во время рассказа о Николае.

— У старого — «фольксваген» стремного цвета. Как морковка. Он её сегодня к дверям поставил.

— Номер не рассмотрел?

— Не, темно было. Да мне это и ни к чему!

— Может, раньше замечал?

— Он первый раз здесь машину поставил. Обычно — там, за утлом. А около дверей — место Громова. И хозяйки.

— Значит, сегодня машина Громова стояла не на месте?

— Ну! Я сам удивился, чего они так поставили. Неудобно же, идти далеко.

— Очень далеко, лишних пять метров, — пробормотал Акулов, думая о другом.

— Когда уезжал, ему этих метров как раз не хватило! Я вообще не понимаю, как Кирюха остался живой. Вспомню, какой грохот стоял — самому страшно становится. А он одной царапиной отделался. Везунок! И когда в Василия Петросыча первый раз стреляли, ему тоже повезло. Он ведь вместе с ним был, вы это знаете?

— Говоришь, он все время туда-сюда бегал? Из сауны на улицу?

Администратор помолчал. Вздохнул:

— Его долго не было. Почти три часа. Уехал ещё до того, как эти двое появились. А приехал после того, как ушли. Точно! Теперь точно вспомнил…

— Думаю, что и не забывал. Про старого ты рассказал. А молодой? Он тоже был на машине?

— Не видел. Мне кажется, нет. А раньше приезжал. Не знаю, что за тачка. Маленькая такая, спортивная. Красного цвета.

— Если они здесь ещё раз появятся, позвони мне. Хорошо? — Акулов протянул визитную карточку. — Теперь вот что скажи… Громов вас «крышевал»?

— Не, нам это без надобности!

— Ой ли?

— У Ларисы Валерьевны такие знакомства, что никто на нас не наедет. Честное слово!

— Но за баню он не платил?

— За баню он никогда не платил. И за тренировки тоже не платил. Но это у Ларисы Валерьевны спрашивайте, я человек маленький. Мне сказали денег с него не брать — я и не брал. Да он и не предлагал никогда!

— Ладно, спросим. А как у вас обстоит дело с блядями?

— У нас с ними никаких общих дел нету.

— Семён Семеныч! Покажите мне такую баню…

— Честное слово! Если клиенты чего-то такого хотят, то я им газету даю и телефон. Пускай сами вызванивают, а я — пас.

— Что, противно?

— Просто не нужно.

— Если иметь с каждой по стольнику за «проход», то получится заметная прибавка к зарплате.

— Вы же не берете взятки? Вот и я не беру. Принципы у меня такие. Что, не может их быть?

— Может, может. Ты, главное, так не волнуйся. Про первое покушение ты откуда узнал?

— Лариса Валерьевна говорила.

— Поподробнее…

— Ну, сказала, что клиента нашего чуть не завалили, вместе с шофёром. Я спросил, которого — она рассказала. Но как, где, за что — не говорила. Сама, может, и знает. Только не говорите ей, что я это сказал.