Шрифт:
Кража, кража… Хулиганство. Развратные действия…
Так, что-то есть!
«…В 23.45 нарядом медвытрезвителя возле дома 16 по проспекту Стахановцев… обнаружен труп неизвестного мужчины без признаков насильственной смерти… на вид старше 60 лет, рост около 170 см, ХТС, седые короткие волосы… Выезжали: начальник РУВД, зам прокурора района, начальник ОУР с оперсоставом…»
Не то! Смотрим дальше. Вот ещё что-то:
«…В 800 метрах от проезжей части дороги на Каменку, в лесном массиве, обнаружен труп неизвестного мужчины с огнестрельным ранением в затылочную часть головы и связанными руками… документы отсутствуют… на вид 40 — 45 лет, рост около 185 см, плотного телосложения, волосы короткие тёмные, лицо прямоугольное… слева под мышкой татуировка синего цвета с указанием группы крови… на правом плече татуировка сине-чёрного цвета на военно-морскую тематику…»
Тоже не то. Позже, когда поступит свежая информация, надо будет полистать снова — подшитые в папке сведения освещали криминальную жизнь города до середины ночи, остальные данные ещё не успели обработать и разослать.
Акулов захлопнул скоросшиватель:
— Дай позвонить.
Посмеиваясь, майор выставил на барьер аппарат:
— Экий ты неугомонный.
Матери дома не было — она слышала звонки, даже когда крепко спала, и всегда подходила. Значит, уже поехала на работу. Как раз в пути, и связи с ней никакой нет. Фигово…
Акулов задумчиво посмотрел на дежурного. Смотрел долго, так что в конце концов Николай заёрзал на стуле, положил авторучку и спросил:
— Ты во мне хочешь просверлить дырку?
— Коля! Отечество в опасности, надо спасать!
— Опять про деньги, что ли?
— У тебя в изоляторе полно народа. Через три часа я все верну.
— Ты чего, спятил? Соображаешь, что говоришь?!
Другой реакции Акулов не ждал. Позаимствовать, пусть даже на очень короткое время, что-то из ценностей, которые официально изъяты у находящихся в изоляторе временного содержания подозреваемых, было делом рискованным. Проверяющие всех мастей любили шерстить ИВС, совать нос во все щели, и проверять самые безобидные документы, отыскивая нарушения. Любая мелочь, допущенная по необходимости, или в силу каких-то других оправдывающих причин, раздувалась до невероятных размеров. Что уж говорить о преступлении с прямым умыслом, которое предлагал Николаю Акулов?
— А если проверка нагрянет? — дежурный сунул палец за воротник новенькой отглаженной рубашки, потянул, чтобы ослабить давление, несколько раз дёрнул шеей. Он не переигрывал, возмущение было искренним.
— Да какая проверка, окстись! Посмотри на часы — все, кто могли, давно уже были.
— Сам посмотри на часы!
Неожиданно для Андрея дежурный выставил перед ним на барьер огромный, прямо-таки какой-то клоунский будильник с блестящими наружными звонками. Стрелки показывали четверть девятого.
— Видишь? Через час весь ОУР соберётся, найдёшь, у кого одолжить!
— Мне срочно надо, не могу столько ждать. Через три часа все верну, честное слово. Хочешь, я тебя поцелую? Или штаны оставлю в залог?
— Всем надо срочно, всем помоги, а сидеть, если что, одному мне придётся, — сказал Николай, слегка остывая. — Трубы, что ли, горят?
— Не, мне для дела. Давай мы тебя свяжем и оставим лежать со следами насилия на лице. Скажешь, что напали неизвестные.
— Тебе все шуточки шутить…
— А что ещё остаётся?
— ИВС, между прочим, мне не подчиняется. У них свой начальник имеется.
— Но ты можешь договориться. Кстати, Сазонов здесь ещё парится? У него должны деньги быть.
— Нет ничего, все мать забрала.
— Ну подумай, должен же быть кто-то, кого хотя бы до обеда не отпустят и не отправят в тюрьму. Не может быть, чтоб не было!
— Подставишь ты меня, Андрюха, под монастырь… — Вздохнув, Николай нажал на пульте кнопку связи с изолятором: — Петь, ты? Открой, я сейчас к вам зайду…
Микстура стоила двести рублей восемьдесят семь копеек. Чтобы расплатиться, Акулов вытряс из кармана последнюю мелочь. Наверняка в аптеке имелся более дешёвый аналог, но Акулов постеснялся об этом спросить — как и чуть раньше не спросил цену лекарства у жены Александра.
Она открыла дверь сразу, как только он убрал руку от кнопки звонка. Впустила без слов. Маленькая блондинка в синих джинсах и свитере со стоячим воротником. Со спины её можно было принять за подростка. В глаза смотреть не хотелось.
— Проходите на кухню, только разуйтесь.
Тапочки она предложить забыла — или же их просто не было. Акулов протянул коробочку с микстурой:
— Эта?
— Спасибо, — она взяла лекарство и сразу же посмотрела на ценник, который Андрей забыл оторвать. — Я вам сейчас деньги отдам.
— Не надо. Вот Саша появится, тогда сам и отдаст.
— Он уже не появится. Я это чувствую… Проходите, я сейчас подойду, — она скрылась за дверью комнаты.
В квартире было прохладно. За стенкой кашлял ребёнок.