— Будем, — поднял стакан Истов, и «сверхи» выпили еще по пятьдесят.

Я же лишь поднял стакан, и поставил обратно на стол. Еще немного огненной воды, и до жилого комплекса меня придется нести.

— И, наконец, последний в нашем списке, но не в наших сердцах, — провозгласил Истов. — Осокин, Лешка Осокин.

Шофер улыбнулся и быстро кивнул.

— И какие же у него сверхспособности? — поинтересовался я.
– Огонь из глаз? Неуязвимость? Или может быть он может предвидеть будущее?

— Нет, нет и нет, — покачал головой Истов. — Все куда прозаичнее. Он у нас просто очень шустрый.

— Очень шустрый? — переспросил я, догадываясь, впрочем, что речь идет о том самом «замедлении времени». Когда-то это умение было доступно и мне.

— Ну, не то чтобы совсем, — Истов сделал вид, что проводит в уме какие-то расчеты. — Приблизительно раза в полтора быстрее обычного человека.

— А…

— Но ты должен понять, что ускорены все процессы его тела.

— Все? — поразился я.

Тон Истова неожиданно сделался серьезным.

— Вот именно что все. То есть, если процессы в теле протекают в полтора раза быстрее, то…

— И живет этот человек в полтора раза меньше, — закончил за него Осокин.

Кажется, я начал понимать, почему у него такой странный голос. Если абсолютно все процессы его тела ускорены в полтора раза, то и речь тоже. А значит, для нас она будет звучать настоящей абракадаброй. Представляю, какими тормозами он нас считает. Это, наверное, похоже на общение в Интернет-чате с медленно печатающим человеком — можно успеть сходить попить чайку, пока он ответит на твой вопрос. Как Осокин вообще может жить с нами — такими медлительными в его понимании? И какого это — жить, зная, что ты стареешь почти в два раза быстрее обычного человека?

Я повнимательнее присмотрелся к нему. На вид можно дать максимум лет двадцать восемь. А сколько ему на самом деле?

Осокин будто прочитал мои мысли.

— Мне было двадцать два года, когда я одел перстень, с тех пор прошло около трех лет.

То есть уже потеряно почти два года жизни. Причем два года молодой, здоровой и веселой жизни. А ведь я был прав, он действительно… Минутку, дайте-ка я сам догадаюсь — у них у всех на пальцах красные перстни с рисунками в виде глаза с зеленым зрачком!

Я внимательно посмотрел на руки «сверхов» и убедился в верности своей догадки.

Все правильно! Теперь я припоминаю, Сергей Иванович сам говорил, что у них украли один комплект, а второй-то остался! И свойства перстней он перечислял, если я не ошибаюсь, именно эти: телекинез, сверхскорость, телепатия… интересно, а кому из этих четверых в довесок досталась сверхрегенерация? Хотя, они что-то говорили о замене, дескать, я кого-то должен временно заменять. Небось, этот кто-то и получил в подарок от перстня регенерацию. Я надеюсь, что при выполнении обязанностей этого сверхчеловека мне сделают некоторую скидку… Кстати, кто говорит об обязанностях? Мне же отдых обещали за городом!

— Так что, друг, мы все здесь «сверхи», — похлопал меня по плечу Истов. — А вот кто ты?

— Да я вроде бы не «сверх», — вздохнул я. — Самый обычный человек.

Как я не люблю врать… но уже, в принципе, привык. Во всяком случае, получается почти искренне, я бы себе поверил.

— Вот мы и подходим к самому главному вопросу на повестке вечера, — продолжил Истов. — На кой черт к нам прислали человека?

Хотел бы и я это знать. Несмотря на то, что, по словам Гора, я энергетический вампир, Сергей Иванович об этом даже не подозревает. Что же заставило начальника Агентства отправить меня в команду «сверхов»?

— Будем мыслить логично, — предложил Палыч.

— Будем, — не стал спорить Истов, и даже Осокин позволил себе быстрый кивок.

— Мы все помним о событиях, связанных со странной сектой и об участии в них Виктора. Там же были замешаны и перстни, так что, думаю, он знает вполне достаточно, — неохотно закончил старик.

Кстати, если слепой телепат умеет читать мысли, то уж в моей-то голове он наверняка успел порядочно покопаться, что бы он там ни заливал о поверхностном чтении. Интересно, а можно от этого как-то защищаться? Как в фильмах, думать о кирпичной стене, например. Вот только больше нескольких секунд я не выдержу — мысли все равно куда-нибудь соскользнут, убегут, разлетятся.

— Вы забыли один очень важный факт…

Борис Абрамович таинственно замолчал.

— И что же это? — ворчливо спросил Палыч.