Возможно, в тексте есть неточности. Например, Ливии называет число манипул в легионе не 30, а 45. Некоторые из приведенных фактов логически не обоснованы.

Возникает вопрос, а стоит ли серьезно относиться к его сообщениям, если известна склонность автора к преувеличениям, что хорошо видно на примере следующего отрывка из описания битвы при Каннах:

«Битва, как водится, началась стычками легковооруженных. Затем всту– пила в дело галльская и испанская конница. Но меж рекою и рядами пехоты место для маневра не оставалось вовсе, и противники, съехавшись лоб в лоб, схватились врукопашную. На конное сражение это не было похоже нис– колько, напротив – каждый только и старался стянуть или сбросить врага на землю. Впрочем, странная эта схватка продлилась недолго – римляне быстро ослабели и повернули назад» (6).

Читая эти строки, можно подумать, что воюют не обученные воины, а де– ти, посаженные верхом.

Вот другой пример:

«Враги были еще далеко друг от друга, когда 500 нумидийских всадни– ков, скрыв под панцирями мечи, помчались к римлянам, знаками показывая, что хотят сдаться в плен. Подъехав вплотную, они спешились и бросили к ногам неприятеля свои щиты и дротики. Им велели расположиться в тылу, и, пока битва только разгоралась, они спокойно выжидали, но, когда все были уже поглощены боем, внезапно выхватили спрятанные мечи, подобрали щиты, валявшиеся повсюду между грудами трупов, и напали на римлян сзади, разя в спину и подсекая жилы под коленями» (6).

Мало того, что нумидийцы были легкой кавалерией, и панцирей, в подав– ляющем большинстве, не носили (163), сомнительно, чтобы воин смог спря– тать меч под пригнанный плотно к телу панцирь, да еще потом «внезапно выхватить» оружие.

Но, при всех недочетах, описание Титом Ливнем системы римской тактики в целом верно. Косвенное подтверждение этому можно найти у Полибия, на– зывающего численность воинов в легионе (4200 человек) и изображающего структуру его так же, как и Ливии.

Как действовали манипулы в бою, окончательно еще не выяснено. Общего мнения по данному вопросу пока нет. Очень характерно эти споры описывает Дельбрюк:

«…я считаю, что в момент столкновения в начале боя маленькие интер– валы заполняются людьми из тех же манипул, стоящими позади, а в большие интервалы выдвигаются целые подразделения из второго эшелона. Фейт же предполагает, что для удобства маневрирования большие интервалы между когортами оставались незаполненными и во время боя.

…Не надо воображать, что противник остается в бездействии, очутив– шись перед интервалом. Находящийся во второй линии эшелон не может поме– шать движению противника, так как раньше, чем помощь подоспеет, уже про– изойдет физическое и моральное воздействие; а запоздалая помощь не при– несет пользу, так как ворвавшийся неприятель сможет оказать сопротивле– ние. Крайние же ряды могут обойти с фланга части противника, производя– щие фронтальный удар, и атаковать их сбоку, то есть с правой незащищен– ной стороны, остающейся при таком нападении открытой.

…я присоединяюсь к мнению Фейта, что между манипулами и соот– ветственно когортами интервалы были и должны были быть, чтобы дать воз– можность командирам управлять тактическими единицами армии.

…В том случае, когда Фейт благодаря трудам Полибия приходит к зак– лючению, что интервалы вообще были, – он прав; но когда Фейт уверяет, что интервалы были и во время рукопашных схваток, то его заключение неп– равильно». (51,т. 1).

Работа Фейта на русский язык не переводилась, но из приведенного текста видно, что у автора просто не хватило аргументов, чтобы обосно– вать фактически верную мысль. Основной довод, которым Дельбрюк опровер– гает мнение коллеги, заключается в том, что воины манипул, стоявшие крайними справа в каждой шеренге, держали щиты в левой руке, следова– тельно, были незащищены от атаки справа. Дельбрюк не допускает мысли, что они могли держать щиты и в правой руке.

Гениальность римского шахматного построения заключалась именно в на– личии промежутков между манипулами, каждая из которых представляла собой отдельную тактическую единицу, способную самостоятельно маневрировать на поле боя. Врывающийся в промежутки противник оказывался как бы в «мешке» и бывал атакован сразу с трех сторон, двумя манипулами первой линии и одной – из второй линии. Обойти манипулы первого ряда с тыла враг не мог, так как сзади их прикрывали подразделения второго ряда. Каждая ма– нипула была способна вести бой сразу на три стороны, а в случае необхо– димости она, по команде, сближалась с соседним отрядом, уничтожая на пу– ти врагов, в ходе боя оказавшихся в интервале. В этот момент на ее мес– то, заполняя образовавшийся зазор, заступала манипула из второго эшелон, а ее, в свою очередь, сзади прикрывало подразделение из третьего. По за– вершении маневра перестроение манипул могло произойти в обратном поряд– ке.

Такая тактика была приемлема и в бою против неорганизованной толпы, и в сражении с фалангой, что доказали битвы при Киноскефалах (197 г. до н.э.) и Пидне (168 г. до н.э.).

Македонские фалангисты точно также, стремясь сблизиться с легионерами в рукопашной, заполняли промежутки между манипулами, тем самым разрывая и нарушая строй собственной фаланги.

Однако не следует считать манипулярную тактику безупречной. Пользуясь ею, римляне не раз терпели поражения в сражениях с войсками Пирра, Гани– бала и Митридата, а также от иберов, кельтов и германцев. Слабыми места– ми каждой манипулы являлись опять-таки злополучные углы. Численность ма– нипул была слишком мала, чтобы эффективно выполнять поставленные задачи. Поэтому Гай Марий, выдающийся реформатор римской армии, увеличил число воинов в каждом соединении. С тех пор основной тактической единицей в бою стала когорта (около 600 воинов). Он же сделал армию профессио– нальной и упразднил деление на гастатов, принципов и триариев.

От того, что римские войска предпочитали действовать в бою отдельными соединениями, манипулярная или когортная тактика вовсе не исключала воз– можности, что при необходимости подразделения могли выстроиться для боя фалангой. Ее универсальность заключалась в том, что полководец, в зави– симости от обстоятельств, сам принимал нужное решение:

«Заметив это, Цезарь повел свои войска на ближайший холм и выслал конницу, чтобы сдерживать нападение врагов. Тем временем сам он построил в три линии на середине склона свои четыре старых легиона, а на вершине холма поставил два легиона, недавно набранные им в Ближней Галлии, а также все вспомогательные отряды, заняв таким образом всю гору людьми, а багаж он приказал снести тем временем в одно место и прикрыть его поле– выми укреплениями, которые должны были построить войска, стоявшие навер– ху. Последовавшие за ним вместе со своими телегами гельветы также напра– вили свой обоз в одно место, а сами отбросили атакой своих тесно сомкну– тых рядов нашу конницу и, построившись фалангой, пошли в гору на нашу первую линию.