– Такой вариант сразу отпадает. В "Балтии" вся головка из бывших "контриков", но они все завязаны на моего "лепшего друга" Казанцева. Хватит с меня, на эти грабли я ужо наступал.

– Ладно, что-нибудь другое придумаем, - после паузы сказал Прохоров.
– Раскачиваться нам некогда, ребятки. Придется старые связи поднять. Есть у меня на примете один серьезный мужик, он в штабе флота работал, разведка, связи с ГРУ.

– Ты это о ком?
– посмотрел на него Демченко.

– Пока не буду языком трепать, сначала хочу сам с ним поговорить. Попробую вызвонить его прямо с утра. Есть еще пара вариантов, но об этом пока рано говорить… Ну что, собрались? Тогда по коням!

Стоило им лишь выехать со двора девятиэтажки, в которой проживал Ваня Демченко, как в голову Бушмина вдруг пришла неожиданная и, надо сказать, довольно нелепая идея.

– У кого-нибудь есть при себе телефонные жетоны?

– У меня есть сотовый, - подал реплику с водительского кресла собровец.
– Не подскажешь, дружок, куда это ты на ночь глядя собрался звонить?

– Да так, в одно местечко, - хмыкнул Бушмин.
– На квартиру, откуда мы пару часов назад съехали.

– На Еловую?
– удивленно переспросил Демченко. Он обернулся к Бушмину.
– Перегрелся маленько? А если там сыскари? И я не понял, брат, кому ты собираешься звонить? Хату ты вроде оставил пустую, или я что-то упустил?

– Хочу разузнать, кто из разыскников нашел меня первым, - хмуро пошутил Бушмин.
– Но если вы не одобряете, поехали прямиком на Верхнеозерную.

Свернув на Грибоедова, Прохоров неожиданно притормозил. На углу серой пятиэтажки с заделанными битумом вертикальными швами виднелась телефонная кабина.

– Жетончик у меня найдется, Андрей.
– Саня Прохоров, кажется, понял его состояние.
– Бот, держи… И задумка твоя понятна, меня тоже любопытство подпирает… Но учти, сейчас даже таксофон могут "пробить". Если номер ответит, сразу руби отбой, картинка будет предельно ясна.

Вставив в прорезь автомата жетон, Бушмин принялся накручивать телефонный диск. На последней цифре номера палец сорвался, пришлось повторять попытку заново.

По правде говоря, он все еще не мог поверить в реальность происходящего. Это скорее напоминало затянувшийся ночной кошмар. Вместо реальной жизни он наблюдает какую-то дикую фантасмагорию, серые будни сменились причудливыми видениями и бредовыми фантазиями. Все происходит так, словно какая-то неведомая сила схватила его за шиворот и с злобной энергией швырнула в самую гущу довольно зловещих событий. Похоже, что эта же самая анонимная сила каждый раз заставляет его совершать импульсивные и зачастую ничем не мотивированные поступки, неумолимо и неотвратимо закручивая его в спираль смертельной воронки.

Даже своих друзей, которые поспешили прийти ему на выручку, он воспринимает сейчас как бесплотные силуэты театра теней "Кабуки".

После третьего гудка раздался щелчок - жетон провалился в преисподнюю. Трубку сняли, но на другом конце провода сохранялось ледяное молчание. Волосы на загривке мгновенно встали дыбом, между лопатками просквозил такой знакомый по боям в Грозном ветерок смертельной опасности.

Оцепенение длилось короткое мгновение. Опомнившись, Бушмин резко опустил телефонную трубку на рычаг. Почему, собственно, он решил, что это сон? Кошмарное представление продолжается!

В тесном пространстве однокомнатной квартиры неожиданно громко разнеслась трель телефонного звонка. Долматов сначала сделал предупредительный жест, потребовав полной тишины, затем выразительно кивнул в сторону ожившего телефонного аппарата.

– Лупарь, действуй с умом.

Антон Лупарев, сотрудник отдела спецопераций, метнулся выполнять его указание. Когда он поднял трубку, на его лице отразилось недоумение.

– Ну что?
– с нотками нетерпения спросил Долматов.

– Ложная тревога, - усмехнулся Лупарев, кладя трубку на место.
– Ошиблись номером, а может, линия не скоммутировалась.

– Ну-ну… - хмыкнул начальник ОСО.
– Будем надеяться, что это так. Чего все остолбенели? Займитесь своими делами.

Лупарев перебросил свой плащ в кресло, сам уселся на стул и принялся сортировать документы и фотографии, которые удалось обнаружить в одном из ящиков секции. Двое в кожанках, подозрительно оттопыривающихся у левой подмышки, взялись проинспектировать содержимое книжного шкафа и гардероба, третий отправился осмотреть кухню и санузел. Еще двое сотрудников Долматова, переодетые в милицейскую форму, повытаскивали из карманов липовые ксивы и отправились беседовать с соседями Бушмина по лестничной площадке, хотя те, по правде говоря, имели право по ночному времени отказаться от всякого общения с милицией.

Наблюдая за тем, как его люди роются в вещичках "квартиранта", не имея на то каких-либо законных оснований, подполковник госбезопасности Долматов испытывал чувство глухого раздражения. Нет, не потому, что он по своей натуре был поборником действующего законодательства и ревнителем служебных наставлений и инструкций. Ему не привыкать действовать "вне правового поля", обходился он и раньше без письменного приказа начальства и санкции прокурора, так что причина его недовольства заключалась в другом. Вплоть до наступления позднего вечера начальство в лице Тихомирова и Кульчего держало своих "цепных псов" на коротком поводке. А в городе тем временем проводилась масштабная поисковая операция в основном силами людей в милицейской форме. Таким образом, была на время утеряна инициатива, хотя, между прочим, именно Долматов первым указал на горячий след.