И все-таки ему повезло, если можно было назвать везением встречу с коброй достаточно внушительных размеров. Она как раз охотилась на змею гораздо меньшей величины. Крайт длиной до полутора метров так увлекся, подкрадываясь к лягушке, что не заметил, как траектория его движения пересеклась с направлением поиска кобры.

И крайт и кобра на некоторое время застыли, будто парализованные. Шла борьба взглядами – не менее жестокая и бескомпромиссная, нежели прямое физическое столкновение.

Противник кобры был молод и полон сил. Обычно змеи его вида охотятся в сумерках или ночью, но крайт, похоже, сильно оголодал и решил не дожидаться темноты.

Он не испугался кобры – хотя бы потому, что и его яд для нее был весьма опасен. Но больно уж велика была охотница за змеями, и крайт не знал, как ему поступить: благоразумно сбежать или схватиться с коброй не на жизнь, а на смерть.

В свою очередь, матерая кобра, на своем веку проглотившая немало змей разных видов, тоже не была в восторге от этой встречи. Голодный желудок настойчиво подталкивал ее к немедленным действиям, а инстинкт, помноженный на опыт, предостерегал об опасности. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что стремительный крайт – отнюдь не подарок судьбы.

И кобра медлила с нападением, пытаясь магией своего взгляда хоть немного ослабить волю крайта к борьбе…

Но был еще один охотник, которому схватка двух змей совсем не улыбалась. Так получилось, что Гараня находился совсем рядом с местом их встречи. И когда он сообразил, что кобра и крайт могут начать схватку, то сильно обеспокоился.

Яд! Во время драки они могут израсходовать его, кусаясь, до капли. И тогда задумка Гарани «подоить» кобру сможет осуществиться не скоро. Попробуй отыщи потом в лесу еще один такой превосходный экземпляр.

Плюдув на осторожность и собственную безопасность, Гараня тихо подошел к кобре сзади и, нимало не волнуясь о последствиях, пригвоздил голову змеи к земле при помощи палки с рогулькой.

Неожиданность нападения не смутила агрессивно настроенную кобру. Скорее наоборот – она буквально взбесилась. Ее, королеву змеиного царства, кто-то посмел тронуть! Тело кобры, извиваясь и распрямляясь, замолотило по кустам, по воздуху и по ногам Гарани.

Он предусмотрительно обмотал ноги до самых колен свежим лыком, чтобы предохранить себя таким образом от укуса змей. Но сердце у него все равно екнуло, когда рассвирепевшая змея начала хлестать по его ногам своим хвостом, как боевой нагайкой со свинцовым наконечником.

Пользуясь суматохой, крайт молниеносно метнулся в сторону и исчез в густой траве. Наверное, он сильно порадовался, что ему удалось сбежать и от беспощадной охотницы на змей, и от человека, который показался крайту еще более страшным врагом, нежели кобра.

Гараня знал, что змея будет сопротивляться, пока не издохнет, а потому не стал дожидаться, когда кобра умается. Зажав первобытный человеческий страх перед ползучими гадами в кулак, он улучил момент и, прижав тело кобры коленом к земле, схватил ее рукой, как клещами, ниже головы.

Змея яростно зашипела и впилась зубами в заблаговременно приготовленную Гараней ракушку нужной формы. Капли прозрачного яда потекли по розово-белым стенкам, постепенно превращаясь в маленькую лужицу.

«Есть! – подумал радостно Гараня. – Удалось… Удалось!!!»

– Извини, красавица, за грубость, – сказал он почти с нежностью. – Ты ведь по-доброму мне не далась бы. А теперь гуляй… и не держи на меня обиды.

С этими словами он резким движением швырнул кобру в кусты и тут же метнулся на безопасное место. Спустя минуту Гараня уже бежал по звериной тропе, стараясь уйти подальше от болотца и разъяренной змеи, – вдруг у нее крыша поехала и она пустилась за ним вдогонку?

«Нужно забрать у него пистолет, – думал Малеванный за завтраком. – Любой ценой!» Но как это сделать? Застать Люсика врасплох, усыпив каким-то образом его бдительность, вряд ли удастся. А отнять силой тоже проблематично – он был явно сильнее вора.

«Нет, не получится. Пульнет, сука, – и все дела… – Малеванный с силой, до скрипа, стиснул зубы. – Глаза вон какие – сумасшедшие. Чокнутый, бля буду…»

Люсик за ночь еще больше ожесточился. Он вдруг понял, что его отношение к вору сильно изменилось, и не в лучшую сторону. Если раньше он его почти любил, то сейчас почти ненавидел.

Наверное, причина такой метаморфозы заключалась еще и в прозаическом недосыпе. Практически бессонная ночь скрутила и так уже порушенные нервы в тугой узел, и Люсик, по природе мямля и нытик, неожиданно ощутил, как внутри его все сильнее и сильнее вскипает бешенство. Которое, в свою очередь, прогнало прочь добрые чувства и намерения.

Он тоже думал, что ему делать с Малеванным. Люсик понимал, что еще одну бессонную ночь вместе с вором он просто не выдержит. Нужно было что-то решать. Но что именно? Люсик этого не знал.