С него и начнем!

Васек достал заточку. Он давно уже хотел отыскать нечто подобное. Судьба ему улыбнулась — роясь в груде отбросов на территории заброшенного завода, он нашел подходящую.

Вообще-то на завод ему идти не хотелось. В городской среде место это издавна считалось нехорошим. Где-то в центре заводской территории, за километрами облезлых металлоконструкций и стальных изогнутых рельс, скрывались поблекшие серебристо-седые купола безымянного монастыря, что монастырем перестал быть еще в незапамятные времена. Не монастырь — настоящий скит, отрезанный от цивилизации глухой белокаменной стеной с глубокими трещинами. За ней массивное белое жилое здание с узкими бойницами и невысокий собор с деревянными главами. Жили в монастыре сектанты — то ли старообрядцы, то ли хлысты или скопцы, которые там, в тишине и уединении, подвергали себя самоистязаниям. Временами слухи об этих обрядах просачивались сквозь толстые стены и приводили будущих горожан в состояние тихого ужаса. После революции монастырь несколько раз менял свое предназначение, пока не стал окончательно заводом. А после, с приходом новой власти, превратился в развалины.

Васек заблаговременно обошел проклятый корпус стороной, отплевываясь и делая пальцами рогульку, потому что если где и прятаться охватившему город злу и его эмиссару Витьку — то здесь. И он бы не удивился, если бы оказалось, что у человека-зеркала здесь гнездо. Или нора. Воображение упорно подсовывало Мельникову только эти неприглядные обиталища — гнезда, норы и пещеры, словно его преследователь был дикой неразумной тварью.

Заточку он отыскал во внутреннем периметре в укрытии толстых крепостных стен. Острый поблескивающий на вялом солнышке металлический предмет с обмотанной синей изолентой ручкой. Кто его оставил здесь, в подсобном цехе с провалившейся ржавой крышей? Кому она принадлежала и скольких людей ею убили? Васек этого не знал и знать не хотел, но заточку взял, рассудив, что такая вещица, возможно не единожды пятнанная кровью, поможет против твари из зеркала. Да она и сама просилась в руки, эта синяя рукоятка, за многие годы не утерявшая своего яркого цвета.

Найдя оружие, Мельников уверился в собственной правоте. Нет, он не дичь. Что решит волк, когда нагоняемый им заяц вдруг отрастит себе ядовитый изогнутый клык? Что он почувствует, когда этот клык вцепится ему в мохнатую лапу? Боль, недоумение?

Эти мысли неспешной чередой текли в голове Мельникова, когда он, держа заточку в левой руке (он обнаружил, что она идеально ложится именно в левую руку, видимо, создавший ее был левшой), возвращался назад в город.

Засаду он устроил на лодочной станции, среди дряхлых остовов прогулочных лодок и седого от древности рыбацкого плоскодонного баркаса. Дивясь собственной хитрости, обустроил очередную лежку, запалил костерок и некоторое время задумчиво смотрел, как живой, трескучий огонь пожирает выбеленное рекой дерево. Тогда-то и пришла идея с подставой. Кукольную голову он нашел здесь же — бывшая кукла Даша, по которой, возможно, сильно убивалась какая-нибудь маленькая девочка. Тело исчезло в потоке времени, а на круглой пластмассовой голове вылезли все до единого фиолетовые волосы, сделав куклу похожей на жертву радиационного облучения. И лишь голубые глаза на этом обезображенном личике пялились все так же — стеклянисто и бессмысленно.

Налюбовавшись на свою находку, Васек быстренько соорудил голема, состоящего из картуза, вытертых джинсов с зелеными потеками краски, да высоких кирзачей-дерьмодавов, один из которых к тому же был напрочь лишен подошвы. Внутрь он напихал совсем уж неприглядного тряпья да прибавил для жесткости обломок старого весла, с облезшей до полной бесцветности пластиковой ластой. Поворочал свое создание из стороны в сторону, любуясь. Потом бережно уложил в лодку и приспособил сверху лысую кукольную голову. Для надежности повернул ее лицом вниз и укрыл бесформенной шапкой-треухом.

Результатом остался доволен, добавил еще плавника в костер и удалился в давно присмотренный домик сторожа — идеальное место для засады. Час ожидания прошел нервно. Василий тискал в руках заточку, пугливо водил глазами из стороны в сторону, выглядывал осторожно в окно.

Человек-зеркало явился к сумеркам. Шел он крадучись, осторожно, но сырой песок поскрипывал под его шагами и выдавал местоположение попавшегося в ловушку охотника.

И тут звук шагов затих. То ли услышал Мельникова преследователь, то ли ощутил, что его нет в лодочном сарае. Через некоторое время скрипы возобновились, и теперь они раздавались пугающе близко от окна домика. Почуял! Васек в панике огляделся, взгляд его обшаривал пустую конуру. И еще лодка на полу — лежащий кверху выскобленным пузом гроб. Мысль о големе, лежащем в лодке, побудила Мельникова к действию. Он с натугой приподнял плоскодонку и поднырнул под нее, успев напоследок подсунуть между ее толстым бортом и досками полу своего бушлата, чтобы не грохнула.

Здесь, как и положено в гробу, было очень темно и пахло трухлявым деревом. Какая-то мелкая взвесь сыпалась Ваську на голову. Чуть-чуть света проникало между полом и бортом, да и это был скорее печальный высохший призрак настоящего солнечного света — эдакий постаревший и полысевший солнечный зайчик.

Надо полагать, преследователь сейчас лезет в окно. Точно, глухой удар — пол слегка содрогнулся. Тяжелые шаги прошлись вдоль борта лодки сначала в одну сторону, потом в другую. Мельников замер, стараясь не дышать. Звучащий из-за толстого дерева глухо, голос неразборчиво произнес ругательство, а затем на борт плоскодонки обрушился мощный удар, затем шаги проследовали к окну, и через пол передался мощный толчок — это Витек покинул сторожку одним длинным прыжком.

Мельников перевел дух, пот градом катился с него, по спине колючими лапками бегали мурашки. Больше он не медлил. Сильным толчком опрокинул лодку, которая таки грохнула, перелез через подоконник и разом охватил взглядом сарай. Темная высокая фигура входила в один из открытых торцов хибары. Дальнейшее случилось быстро, и последующая скорая смена гаммы чувств вызвала в крови пятидесятилетнего бродяги целую бурю адреналина и полное расстройство нервов.

Витек склонился над фальшивкой, нервно поводя длинным и зловеще выглядящим ножом. Странно, раньше он не пользовался оружием. Пришелец заподозрил неладное, стал оборачиваться, но Мельников был рядом и последний метр преодолел почти тигриным прыжком, одновременно выбросив вперед руку с зажатой заточкой.

— НА! — завопил Васек, втыкая заточку в тело своего монстра, своего кровного врага, который всегда будет с ним: — НА, СЪЕШЬ!!! НА, СЪЕШЬ!!!

Враг вздрогнул всем телом от первого же удара, качнулся назад и вырвал заточку из ослабевшей враз руки Василия.

Потому что пред ним был не Витек. Мельников вообще не знал этого человека с непримечательным лицом и в такой же непримечательной одежде. Он и теперь казался непримечательным, хотя лицо его искажала гримаса боли, а куртка обильно пропитывалась кровью. Просто — раненный ножом непримечательный человек. Заточка так и осталась в ране, болтала своей замотанной в изоленту рукояткой.