Я облегченно вздохнула.

— Ты, кстати, не дергайся. Пока жить будешь, а дальше посмотрим, — нашел он возможность прояснить мои перспективы.

Что же все-таки случилось?

Вадик снова заговорил по телефону:

— Сидишь, клоун? Короче, слушай сюда! Звонил ее хахаль… да, только что… сразу после тебя… не знаю… Короче, так: он предлагает обмен. Твою тачку со всем содержимым на эту телку… Да!.. Дебил, ты же сам внес мой номер в определитель, а сотовик, поди, оставил в машине, да? Хрен ли тогда… Запирай свою лавочку и давай сюда! Помнишь, где с Мусой пили? Ну, живо!

Вадик наконец закончил переговоры и устало присел на корточки. Достал сигарету, прикурил.

— Будешь, что ли? — равнодушно спросил он у меня и кинул мне пачку с зажигалкой. Я тоже закурила.

— Такие дела, подруга, — снова сказал Вадик, слегка покачиваясь. — Короче, твой бойфренд, или как его там, не знаю, спер у Сашки машину со всеми делами. Из-под носа увел, сионист гребаный!

Я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Ай да Леня! А я-то о нем ни разу и не вспомнила!

Вадик хмуро посмотрел на меня.

— Короче, дружок твой предлагает менять тебя на машину. Место назвал за городом. Ну, я примерно знаю, где это. Вот такое кино, подруга: теперь я тебя беречь должен, чтобы предъявить при обмене. — Вадик хрипло рассмеялся.

«Насчет кино это он правильно сказал. Я от Лени таких подвигов не могла ожидать даже во сне. А ведь спас мне жизнь, как ни крути. Возможно, спас», — поправилась я и опять подумала о том, как бы улизнуть отсюда. Или оттуда, потому что ожидать от бандитов честности при обмене было бы смешно. Леня наверняка понимает это и сам.

Я сидела на мусорной куче в своем замечательном костюме и, честное слово, даже не пожалела о нем. Потому что сидела, а могла бы лежать…

Послышалось шуршание, потом донесся чей-то шепот:

— Вадим, ты тут?

— Да тут, тут. — Вадик вскочил на ноги и двинулся навстречу Саше. — И я тут, и она тут.

Саша спустился по склону, сгребая ботинками песок и старую траву.

— Я напрямик, напрямик, — задыхающимся шепотом сообщил он и, отряхивая руки, подошел к Вадику. Тот стоял и молча смотрел на него. — Ну, ты понимаешь…

Саша жалко улыбнулся, развел руки, но, заметив хреновое настроение напарника, тут же согнал улыбку и, кривя лицо, стал объяснять:

— Я, блин, только на секунду отошел — показалось, плохо запер дверь. А он выскочил неизвестно откуда, под машиной, что ли, сидел, козел! Прыгнул за руль и сразу же с места как припустит! Я бросился, чуть не схватил за бампер. Упал, видишь… перепачкал костюм… ударился…

Саша, начавший говорить бодренько, закончил жалобным пианиссимо. Вадик все так же продолжал стоять и молчать, не спуская пристального взгляда с ротозея директора.

— Ну ты что? — подошел к нему ближе Саша. — Ну лоханулся я, ну виноват, ну, в натуре…

— Прокурору скажешь, что виноват. — Вадик отвернулся от него и обратился ко мне: — Ну, ты сюда высиживать устроилась, подруга? Вставай, кататься будем!

Я поднялась. Вновь с сожалением осмотрела измятый и загаженный костюмчик и попыталась очистить, что можно.

— Назад! — указал мне на место в машине Вадик. — И ты… туда же! — с ненавистью бросил он Саше и посмотрел, как я сажусь, придерживая дверь. Только после этого рывком открыл свою, сел, захлопнул и завел машину. — Помощничек, мать твою! — проворчал он напоследок, не в силах больше сдерживаться.

Однако должна сказать, что полученный от Лени удар Вадик выдержал прилично. Саша же вел себя прямо по-бабьи, был весь в растрепанных чувствах. Внутреннее состояние Вадика проявилось только в его обращении с «девяносто девятой»: она дернулась раз, два, потом, утробно заурчав, крутанулась на месте и наконец поехала вперед по грунтовой дороге.

Я сидела сзади, все еще в наручниках. Справа моим соседом был знакомый чемодан, слева — знакомый человек. Самое поразительное, что Саша начал прижиматься ко мне и шептать какие-то глупости. Я удивленно посмотрела на него, сперва и не поняв, в чем, собственно, дело. Когда же разобралась да еще обнаружила его липкие персты на своих ланитах, я провела классический короткий удар локтем ему по диафрагме. Саша обиженно булькнул и затих.

— Что там у вас? — глянув в зеркало заднего вида, спросил Вадик.

— Все нормально, Саша мне немножко похамил, теперь отдувается, — вместо Саши ответила я, и Вадик, бросив взгляд на подельника, рассмеялся. Больше он всю дорогу ни о чем не спрашивал. Саша надулся и шипел угрозы в мой адрес, но не подкатывал — боялся, сволочь.

Мы ехали по дворам между домами, подпрыгивая на бордюрах и крышках колодцев. Вадик ворчал о подвеске, но только ворчал — не жалел ее. Наш путь лежал к затонской трассе, той, где мы с Леней пытались догнать белый «Опель». Я незаметно посматривала по сторонам, пытаясь определить, где Леня назначил им встречу. Наручники жутко мешали и терли запястья. Я нагнулась вперед к затылку Вадика: