Оганез проигнорировал мою просьбу и продолжил гнуть свою линию:

– Я спрашиваю о человеке, с которым ты беседовал за тем столиком.

– Понятия не имею, – заявил я и отчасти был прав, зато последующая фраза была сама искренность: – Первый раз виделись.

Оганез не поверил и продолжал просто-таки буравить меня взглядом.

Я откинулся на спинку стула, ощутил мягкую податливость Сатаны, и это придало наглости.

– А твое какое дело?

Не собирался я соревноваться с армянином, кто кого пробуравит взглядом, но так уж получилось.

Первым отвел глаза он.

– Ты мою «крышу» знаешь? – спросил он. – Знаешь, кто такой Арчил?

Еще минуту назад я не собирался шутить с хозяином кафе и считал, что отбрил его по первое число, но сейчас в меня словно бес вселился. А может и не словно, потому что почувствовал, как на спине под курткой зашевелился Сатана.

Очень хотелось, округлив глаза, невинно переспросить: «Какой-такой Арчил-дебил?» Но я поступил по-другому.

– А ты таймстебля Воронцова знаешь?

В глазах Оганеза мелькнуло недоумение. Откуда ему знать о службе стабилизации, как, впрочем, и мне о местном криминальном авторитете?

– Нет? Тогда чего ты меня своей братвой пугаешь?

Рука Оганеза в кармане халата напряглась, он снова принялся буравить меня непримиримым взглядом. Но мне гляделки уже надоели.

– Слушай, чего надо? – намеренно с кавказским акцентом произнес я. – Утомил! Люля-кебаб стынет пиво греется… Иди, дорогой, я кушать буду.

– Кушай, дорогой, – неожиданно покладисто согласился Оганез, встал из-за стола, но руку из кармана халата не вынул. – За мой счет кушай…

И он принялся пятиться, не сводя с меня взгляда.

Я пожал плечами, демонстративно взял шпажку и впился зубами в люля-кебаб, но тут же, мысленно одернув себя, откусил маленький кусочек и принялся тщательно, не торопясь, пережевывать. Нечего потакать дурным привычкам – у кавказских народов не принято показывать голод. Уважать не будут.

В сторону избушки-кухни я принципиально не глядел. Давно понял, что ненароком встрял в какие-то местные разборки, но меня это мало волновало, хотя и было некстати. Пришел в кафе поесть, отдохнуть, так на тебе…

Я добавил в бокал пива, повернулся лицом к реке и, прихлебывая, стал смотреть, как по водной глади несется спортивный скутер. Красиво здесь живут…

В кресло напротив снова кто-то грузно уселся, но я не спешил поворачиваться. Наверное, примчалась «крыша» Оганеза выяснять отношения. Ну-ну, посмотрим, кто кого: они меня или Сатана их… В однозначном исходе я был уверен, но не собирался лишать братву гипотетического шанса.

Сделав глоток пива, я проводил скутер взглядом и медленно повернул голову.

Черт! Передо мной сидел таймстебль Воронцов и с неподдельным недоумением рассматривал меня. Будто первый раз видел. Легок на помине! О волке обмолвка, и он тут как тут… Или это поговорка другого народа? У русских, кажется, по-иному: не поминай лихо, пока оно тихо… На вселенское лихо Воронцов не тянул, но волк он был первостатейный. Тот ещё.

– Здр-драсте! – процедил я и по-волчьи оскалился. Чтоб, значит, соответствовать собеседнику. – Только вас и ждали-с! Не желаете ли присоединиться к трапезе? Щаз я пивка Оганезу закажу…

– Не ерничайте, Егор, вам не идет, – поморщился таймстебль и внезапно ткнул мне в щеку пальцем.

– Это еще что?! – отпрянув, возмутился я.

– Сидеть! – гаркнул Воронцов, и я невольно подчинился.

Он потыкал мне в щеку холодным, склизким, будто жабьим, пальцем и неопределенно хмыкнул.

– Не ожидал…

Явытер щеку салфеткой, и в этот раз мне не пришлось имитировать брезгливость. Сама проявилась.

– Чего не ожидал?

– В аэропорту я подумал о стекловолокнистом белье, но, оказывается, это было начало хроноадаптации. Редкое явление. Слышать слышал, но вижу впервые.

– Что еще за хроноадаптация? – хмуро поинтересовался я. Ощущение слизи на щеке не проходило – я взял чистую салфетку и снова потер щеку.

Воронцов подозрительно посмотрел на меня.

– Действительно ничего не слышали о хроноадаптации? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Хроноадаптация, хроноаберрация… Мало ли какие термины существуют в хронофизике? Я практик, а не теоретик. Мое дело – не преступать законы службы стабилизации.

Сказал инертно, без подтекста. В хроноадаптацию я не верил: скорее всего, это штучки набирающего силу Сатаны. Но таймстебль Воронцов почему-то решил, что я отпустил шпильку в его адрес, и скривил губы.