Я осторожно навела справки в соседних секторах об исчезнувших мальчиках. Затем скопировала все выводы, сделанные Терри Доннолли, и сложила их в отдельную папку.

Эван уже ждал меня на тротуаре. Джефф Сэмюэльс, его лучший друг и тень, стоял рядом.

Эван забросил портфель и сумку с формой для футбола в багажник и сел рядом со мной, нескладный, с длинными руками и ногами и торчащими во все стороны соломенными волосами. Ужасно похож на отца.

– Тренировка закончилась раньше обычного?

– Нет. Это ты опоздала.

Я посмотрела на часы. Он был прав.

– Извини, Эван, похоже, опять села батарейка.

Я наклонилась к нему, надеясь, что сын вдруг забудет, что он уже взрослый, и поцелует меня в щеку. Закатив глаза, он чмокнул меня.

– Перестань делать рожи, с тобой ведь не произошло ничего страшного? Пожилым леди приятно, когда их иногда целуют.

– Мам, брось… ты не такая уж старая.

Он мог бы не делать ударения на слово «такая».

– Что у нас сегодня на обед?

– Понятия не имею. Решу, когда приедем домой.

– Можно Джефф останется у нас?

– Конечно. Ты любишь сюрприз на обед, Джефф?

– Да, миссис Дунбар.

Френни и Джулия были в школе танцев, куда Кевин отвез Джулию, чтобы мне не пришлось заезжать за ней к нему. Сейчас там наверняка порхала очередная женщина, которых он менял с удивительной регулярностью. Мне было все равно, но я не хотела, чтобы это видели дети. До сих пор он вел себя прилично, во всяком случае в данном вопросе.

Трудно себе представить, чтобы Френни была еще больше похожа на мою мать; а вот Джулия не имела с ней ничего общего. Они добровольно поцеловали меня, забрались на заднее сиденье и пристегнулись. Я победно посмотрела на их брата.

– Они девочки, – запротестовал он. – Им положено целовать свою мать.

– Что на обед? – спросила Френни.

– Да, что? – эхом повторила ее сестра.

– Все, что захочет Джефф.

Они тут же принялись приставать к нему с предложениями. В конце концов я согласилась на спагетти и консервированную фасоль, классическую трапезу с четырьмя приспособлениями: открывалка для консервов, микроволновая печь, мусорное ведро и посудомоечная машина. Потом Джефф отправился домой – он жил в одном с нами здании, после чего мы все вместе занялись приготовлением домашнего задания – и я в том числе. Я задремала, а когда проснулась, обнаружила, что Джулия стоит у меня за плечом и пытается читать отчет Доннолли. Она указала пальцем на длинное слово и с невинным любопытством посмотрела на меня.

Я произнесла его слог за слогом, как меня учили:

– Пре-ступ-ник.

Она медленно повторила его за мной.

– Это означает плохой человек?

Да благословит Господь наших невинных детей.

Когда на следующее утро я пришла на работу после десяти часов сна, на моем столе лежала внушительная стопка факсов. Сверху я обнаружила записку от Фреда. Она состояла из одного слова: «Хм-м-м».

Все дела еще не были сданы в архив, но расследования приостановили, хотя и неофициально. Одно из них продолжалось уже три года – когда проходит столько времени, найти преступника или жертву практически невозможно, если только не появляются новые факты. Свидетели переезжают, воспоминания затуманиваются. Ни в одном из этих исчезновений не было ничего особенно ужасного, во всяком случае при первом знакомстве с делом. «Я заметил, как подъехала машина, в нее сел мальчик, и больше в тот день я его не видел».

Тупик за тупиком, за одним-единственным исключением – одно исчезновение удалось «раскрыть». Двенадцатилетнего мальчика похитил, предположительно, любовник матери, которого звали Джесси Гарамонд. Он отбыл срок за приставания к малолетним – однако подробности в краткий отчет включены не были. Тело исчезнувшего ребенка так и не нашли, а Гарамонда судили и приговорили к заключению только на основании показаний клерка, якобы видевшего Гарамонда и мальчика вместе примерно за час до того, как мать обратилась в полицию, обеспокоенная отсутствием ребенка.

Поскольку Гарамонд был условно освобожден из тюрьмы, его сразу же отправили обратно отбывать свой исходный срок. А затем добавили новый; к тому времени, когда он выйдет на свободу, зубов у него не останется.

Это дело привлекло мое внимание по двум причинам: во-первых, если не обнаружено тело, судья очень редко выносит приговор, а во-вторых, допрос Гарамонда вел Спенс Фрейзи.

Я с удивлением обнаружила Спенса за столом, поскольку он не любит сидеть в участке. До озера далеко, и едва ли здесь разрешат забросить удочку. Когда ему приходится работать в своем кабинете, он начинает злиться и раздражаться, и в такие моменты никому не хочется оказаться рядом с ним. В остальных случаях он очень симпатичный парень. Мне кажется, он бы до сих пор оставался патрульным, если бы не заметная разница в зарплате. Мы все получаем гораздо больше, как только оказываемся за собственным столом и забываем о патрульной машине. К тому же здесь мы гораздо реже, чем на улицах, сталкиваемся с неприглядными сторонами жизни. В некоторых случаях это важно, в особенности для тех из нас, у кого есть дети. Мне всегда хотелось снять форму перед возвращением домой, чтобы не принести с собой какую-нибудь мерзость.

Я положила перед Спенсом факс.

– Что это такое? – спросил он.

– Дело Гарамонда.

– Понятно… – протянул он.

– Ну…

Спенс обработал Джесси Гарамонда, как настоящий профи. Он втерся в доверие, установил контакт, то есть сделал все, как нас учили, чтобы заставить подозреваемого говорить свободно. К тому времени, когда он с ним закончил, Гарамонд заявил, что с радостью сделает признание и ему не терпится сообщить Спенсу, что он похитил сына своей подружки и убил мальчика.