–  Сколько можно рассказывать одно и то же?
– фыркнул Колодников и дерзновенно протер очки.

–  Ничего вы нам еще не рассказывали, - ворчливо отвечал ему опер.
– Это вы автоинспекции рассказывали, а не нам…

Стало быть, и впрямь не тот…

–  Ну так они же все записали…

Тут по лицу и по тяжеленным клешням дылды в штатском прошла единая судорога, словно он готов был уже сейчас придушить свидетеля на месте. Детина вздохнул, сунул ручищи в карманы и, выпятив челюсть, стал смотреть в окно.

–  Они - это они, - сурово сказал опер и положил на стол чистый лист.

Алексей покорился судьбе и вновь принялся излагать все с самого начала. Записав за ним пару фраз, оперуполномоченный вдруг приостановился, потом бросил ручку на стол и дальше слушал с откровенной скукой. Озадаченный Колодников перевел взгляд на стоящего у окна. Тот двигал челюстью и, судя по всему, наливался злостью.

–  Слушай, мужик!
– процедил он наконец, дернув шеей, и обернулся.
– Кончай врать!..

–  Простите?..
– не поверил своим ушам Алексей.

–  Да его же монтировкой по голове били!..
– взорвался детина.
– В двух местах башка продырявлена! Не мог он вести машину! И в арку зарулить - не мог!..

Замолчал - и, гневно сопя, отвернулся вновь. Колодников обмяк и вопросительно воззрился на сидящего за столом.

–  То есть к-как?..
– с запинкой спросил он.
– Я же сам видел…

–  Видел, - спокойно согласился тот.
– Вот и давай - то, что видел…

–  Но ведь я же… Все как было, так и рассказываю…

–  Да не было так… - Сидящий поморщился.
– Давайте сначала. Вот вы пишете в заявлении: напали на вас в арке… Вот давайте подробно…

–  Н-ну… - оскорбленно пожимая плечами, начал Алексей.
– Я подошел… заглянул в арку…

–  Там кто-нибудь в это время находился?

–  Н-нет… Во всяком случае, я посветил - никого не заметил…

–  Фонарем?

–  Нет, брелоком…

–  Чем-чем?.. А-а, брелком?..

–  Брелоком, - упрямо повторил грамотный Колодников, но впечатления это, кажется, не произвело.

–  Вы были в очках?

–  Да… Но я бы и без очков разглядел…

–  Так. Дальше.

–  Сделал первый шаг, меня ударили…

–  Сзади?

–  Нет, спереди, слева. Несильно, но прямо в глаз…

–  А очки?

–  Очки я тут же сорвал…

–  После удара?

Колодников моргал.

–  Сквозь очки вас ударили, получается, - заметил опер.

–  Д-да, действительно… - чувствуя легкий озноб, выдавил Колодников.
– Как же это?..

Тот, что помоложе, длинно прицыкнул в раздражении и стал смотреть в потолок.

–  Объяснить?
– спросил тот, что постарше.

Дар речи Алексей Колодников утратил, и, очевидно, это было воспринято как знак согласия.

–  Не бил вас никто, - со вздохом сообщил опер.
– Так, припугнули… Ну, может быть, пару подзатыльников отвесили… И не до того, как машина в арку зарулила, а после. Так ведь?

Он подождал ответа, но видя, что свидетель по-прежнему пребывает в остолбенении, продолжил вполне дружески:

–  Ну и чего испугался?.. Будь это в самом деле крутые, ты бы здесь сейчас не сидел. Они бы тебя сразу убрали. Таким ведь без разницы: трупом больше, трупом меньше… А раз начали грозить, значит сами боятся. Натворили дел сгоряча, потом опомнились, обделались - так все обычно и бывает… Короче, вот тебе лист, вот тебе ручка, садись поближе и пиши… И кончай трястись! Здоровый же мужик!..

Нетвердыми пальцами Колодников принял шариковую ручку, взглянул на нее растерянно - и решительно отложил на пододвинутый оперуполномоченным чистый лист.

–  Ложные показания… - с запинкой выговорил он, - давать не буду…

Оба милиционера уставились на Колодникова. У рукастого детины даже челюсть слегка отвисла.

–  Ты, может, съел чего?..
– изумленно и в то же время угрожающе вымолвил он, при этом почему-то понизив голос и оглянувшись на дверь.
– Какие ложные показания?.. Ты за базаром-то следи!.. Кто тебя заставляет давать ложные показания?..

–  Я рассказал все, как было… - через силу отвечал ему Алексей, - но вы мне не верите… Тогда я не знаю, что мне тут писать… Если то, что я видел, противоречит какой-то вашей версии…

Детина шевельнул желваками и в сердцах отвернулся к окну.

–  Что видели, то и пишите… - сказал оперуполномоченный, должно быть, тоже занервничав.
– Только имейте в виду: то, что вы сейчас напишете, будет приобщено к делу… вместе с заключением эксперта, вместе с вашими первыми показаниями, вместе с заявлением… А потерпевший, между прочим, вот-вот придет в сознание. Так что дело это мы раскрутим в любом случае. А вот вам-то какой резон влетать под статью?..