Впереди в сверкающей лагуне щетинились ракетными установками пятнистые боевые корабли. Справа уходила в небо свежесрубленная вышка с гелиографом на верхней площадке. Сзади была хижина. Там заседал Большой Круг.

Покачнувшись, Старый двинулся влево, к пальмовой роще. Он сделал десятка три шагов и остановился. Перед ним на белом песке сидели и беседовали два лучших друга: Арраи и Хромой.

–  Ну ты же видел схему!
– азартно доказывал Арраи.
– У них же все орудия в горизонтальной плоскости. То есть атаковать надо...

Ладонь его взмыла и отвесно пошла к земле. Хромой следил за ней с сомнением.

–  Все-таки со стороны солнца надежнее, - заметил он.

«Дети, - в страхе глядя на них, подумал Старый.
– Сожгут всю Землю и даже не заметят, как сожгли...»

Увидев наконец Старого, пилоты встали. Старый отшатнулся и, неловко повернувшись, заторопился обратно - к хижине. Подходя, он еще издали услышал раздраженный голос Алана.

–  ...вы не знаете, что это за противник! Вы не знаете коварства европейцев! Кортес, вступив на землю тотонаков, обещал избавить их от ига Монтесумы. Вот послушайте, как он действовал. Арестовал пятерых сборщиков дани, приставил к ним испанскую стражу, а ночью освободил двоих, обещал освободить и остальных, утверждал, будто только что узнал об их аресте! А когда утром ему донесли, что двое сборщиков сбежали, наказал стражу, заковал оставшихся троих в цепи и отправил на корабль! А на корабле расковал и осыпал милостями...

«Пугает...
– с кривой усмешкой подумал Старый утренних, тяжело опускаясь на свое место.
– Нет, Алан, поздно. Теперь их уже не проймешь ничем...»

–  Чего он всем этим достиг?
– поинтересовался кто-то.
– Этот человек, о котором ты говоришь.

–  Он сохранил хорошие отношения и с тотонаками, и с Монтесумой!
– Кожистый зоб, выкаченные глаза - Алан был страшен.
– Рассчитывая впоследствии уничтожить и Монтесуму, и тотонаков.... И так действовал не только Кортес, Писарро, Бальбоа - все!..

Он умолк, держась за горло.

–  Что ж, вполне профессионально, - довольно-таки равнодушно заметил Сонный Анги.
– Однако должен сказать, что Черный Минги в свое время затевал провокации и посложнее. Пока сам не подорвался на вестнике.

При этих словах Анги чуть приподнял тяжелые татуированные веки и послал исполненный уважения взгляд в сторону невозмутимого Сехеи тамахи, не проронившего пока ни слова. После инцидента при Тара-Амингу, где стратеги-противники совместными усилиями сожгли почти полностью Поколение Пальмы, они относились друг к другу с величайшим почтением.

–  Теперь о чудовищах, - скучным голосом продолжал Анги.
– Когда малыши на Детских островах впервые слышат сказку об огромном крабе Итиуру, они всегда задают вопрос: «А что будет, если запустить по нему тяжелую ракету?» Я вот тоже хочу задать Старому детский вопрос. Эти боевые чудовища европейцев, которыми ты нас сейчас пугал, - собаки, лошади... Если я дам по ним очередь из ракетомета - что будет?

–  То же, что и с человеком, - недовольно отозвался Старый.

–  Тогда стоит ли уделять им внимание? Тем более что вопрос о стратегии мы так до сих и не решили...

Ответом был негромкий шлепок по циновке. Это вступил в разговор главный металлург утренних. Из-за давней аварии в литейном правая рука его была лишена трех пальцев, скрючена и прижата к боку. По циновке он шлепнул левой.

–  Анги тамахи настаивает на вторжении, - сказал он.
– И Анги тамахи можно понять. Однако мне кажется нелепостью использовать военную машину только лишь потому, что мы не в силах ее остановить. Поэтому я хочу знать, что он может нам дать, этот огромный остров, на котором, как утверждают Старые, обитает Враг. Есть ли там, например, металлы?

–  Да, - отрывисто сказал Старый вечерних.
– Любые. Правда, не самородками, не в виде вулканических выбросов, а в виде руд... Но зато их там гораздо больше.

–  Территории, пригодные под плантации тростника?

–  Сколько угодно, - буркнул Старый.
– Хотя там проще будет добыть нефть, чем перегонять тростник в спирт...

–  Тогда, конечно, вторжение обретает смысл. Тогда я согласен с Анги тамахи. Добывать металл становится все труднее. Думаю, я не выдам никакого секрета, если скажу, что склоны Ана-Тиангу практически истощены.

–  Как и склоны Ана-Хиу, - ответил любезностью на любезность кто-то из вечерних.

Теперь по циновке хлопнул бывший колдун, бывший верховный вождь южных хеури, давний знакомый Сехеи.

–  У корпуса миссионеров есть несколько вопросов...

–  У корпуса миссионеров вечерних или у корпуса миссионеров утренних?
– проворчал Сонный Анги.

Оборотни переглянулись, потом посмотрели на Старых. Те кивнули.

–  Вношу ясность, - сказал светлокожий и нетатуированный.
– Миссионеры не разделяются на утренних и вечерних. Со дня основания корпуса мы работали сразу на две воюющие стороны.