Далее мерзавец Борька вспомнил вдруг, что ему надо куда-то там бежать по вызову, и опять оставил Алексея в дураках: все у него выспросил, а сам так ничего по сути и не сказал…

Выставленный из бендежки Колодников постоял, пораздувал во гневе ноздри, да и убрался восвояси. Шел и злобствовал… Ну не придурок, а? То привидения чекистов у него по ночам шастают, то ущипни его, то арку ему святой водой окропи!.. Надо же - двор перемкнуло!.. В башке у него перемкнуло! Накрест!..

Как ни странно, народ со двора разбрелся еще не весь. У подъезда Колодникова вежливо окликнули, поздоровались и чуть ли не с подобострастием спросили: верно ли, что нынешней ночью он согласился стать понятым и сам все видел?..

Пришлось рассказывать сызнова. Соседи слушали и поеживались.

«Ай-яй-яй… - слышалось то и дело.
– Ц-ц-ц…»

На крыльцо Колодников поднимался уже героем.

Дома ему, правда, подпортила настроение Александра. Хотя, если вдуматься, претензии ее звучали вполне разумно: нечего открывать кому попало среди ночи!.. Да хоть бы и милиции!.. Больше всех надо, что ли?.. Пусть вон дворники в понятые идут - у них служба такая!..

Дверь Димкиной комнаты была, как всегда, плотно закрыта, поэтому оставалось лишь гадать, дома он или же где-то гуляет… Хотя - гулять с такой физиономией? Вряд ли…

Склоку прервал дверной звонок. Алексей открыл. На пороге стояли два румяных улыбающихся аккуратненьких мальчугана - с виду школьники: один - класса из девятого, другой - и того меньше. В левой руке каждый держал сумку, в правой - тоненькую кипу ярких глянцевых журнальчиков - гибких, как тетрадки.

–  Здравствуйте!.. Здравствуйте!..
– зачастили оба наперебой, оттарабанивая, без сомнения, затверженный заранее текст.
– Скажите, как вы думаете, почему мир вокруг вас так жесток?.. Скажите, а известно ли вам настоящее имя Бога?..

Колодников глядел на них с умилением.

–  Ребя-ата… - протянул он, расплываясь в пьяной улыбке.
– Ну что же вы стоите на пороге?.. Проходите на кухню, я вас чаем напою… А там уже все обсудим: и настоящее имя Бога, и…

–  А ну вон отсюда!
– гаркнула подоспевшая Александра.
– Только вас еще здесь не хватало!..

Оттолкнула Алексея и с маху захлопнула дверь, едва не влепив ею по испуганно улыбающимся рожицам.

Колодников неуклюже повернулся к жене.

–  Зачем же ты так грубо-то… с иеговенками?
– упрекнул он и оторопело умолк, осознавая, что это у него сейчас такое выговорилось. Осознав, захихикал.

–  Слу-шай!..
– вымолвил он наконец.
– А красивый, между прочим, иеговизм… То есть этот… неологизм!.. Иеговенки…

–  С электриком, что ли, набрался?
– процедила Александра.

Колодников сурово сдвинул брови.

–  А голову отрезанную… ты когда последний раз ногой в пакет закатывала?..
– спросил он с угрозой.
– А мне вот пришлось!.. Набрался… Да ты б уже померла триста раз на моем месте!..

С этими словами он величественно прошествовал в большую комнату, где со скрипом и хрустом повалился на прибранное супружеское ложе.

–  До трех не будить!..
– повелел он и тут только обратил внимание, что в левой руке у него - тетрадка с яркой глянцевой обложкой. На обложке ликовали жизнерадостные строители светлого будущего, причем, вне всякого сомнения, построившие его вот только сейчас, сию секунду. Стало быть, исхитрились все-таки иеговята сунуть через порог свою агитку…

–  Хм… - с сомнением молвил Алексей и, пролистав, посмотрел картинки и заголовки. Заголовки были ничего, вполне божественные, но вот от картинок, воля ваша, так и веяло советской пропагандой. Энтузиазму-то, энтузиазму на личиках!.. «Коммунизм - это молодость мира, и его возводить молодым…»

Необходимость поделиться мыслями хоть с кем-нибудь согнала Колодникова с кровати. Он поднялся и двинулся в кухню, где злобно гремела посудой Александра.

–  Нет, ну ты мне вот что объясни… - проникновенно обратился Алексей к сердито ерзающим под халатиком лопаткам жены.
– Чем эти иеговенки вообще отличаются от коммунистов? Царствие Божие у них - на земле, а не на небе… Далее… Наступит оно после армагеддона… то есть после той же гражданской войны и мировой революции… Христос у них - даже и не Бог, а самый лучший из людей, хоть в мавзолей его клади на Красной площади… В чем разница-то?

Ответа, естественно, не последовало. Колодников покряхтел смущенно и бросил брошюрку на кухонный стол.

–  Зря… - примирительно, пожалуй, даже виновато сказал он.
– Зря ты, ей-Богу, иеговят выперла… Меня агитировать - все равно, что коллапсар освещать… Они еще только рты открыли, а я уже все их доводы наперед знал… Иегова… Так это ведь даже и не имя никакое! Это просто непереведенный кусок древнееврейского текста… По-нашему, «Аз есмь…» Или «Сущий»… При чем тут вообще имя?.. Взялся переводить - так переводи до конца… ничего не пропуская…