– Что ж тут такого глупого? – обиделась Лена.

– Глупо, когда бесцельно.

– Роман, я старался сдерживаться, – заявил Стен.

– Ага… сказал отец десяти детей, заделав одиннадцатого, – огрызнулся колдун.

Лена и не подумала одеться: собрала одежду в охапку и направилась к двери. Не спешила. После родов она почти не располнела. Нет, пожалуй, бедра раздались немного. Ну и грудь налилась – загляденье. Никакого силикона не надо. Лена открыла дверь и остановилась.

– Теперь ты должен его спасти, Роман.

– Понял. Будет сделано, – отозвался колдун. – Надо сказать, брак оказал на нее очень благотворное влияние, – улыбнулся Роман, когда дверь за Леной закрылась. – Во всех отношениях.

– Я тебя когда-нибудь убью.

– Знаешь, сколько раз я от тебя уже слышал эту фразу? Давай выпьем! – предложил Роман и поставил на стол бутылку с пустосвятовской водой.

– Что будем пить? Водку? – Стен оживился. Все-таки свампирил он у любимой женушки изрядно. Впрочем, это и к лучшему: неизвестно, сколько сил ему понадобится, чтобы связь с Беловодьем разорвать, даже если колдун все умение приложит.

– По воздействию – чистый спирт.

Роман заговорил стопки и разлил. Высокие фужеры наполнил чистой водой – чтобы запивать. Стен опрокинул стопку и окаменел.

– Ну, как? – Колдун рассмеялся.

Выпили, не чокаясь. Чистой воды, обжигающей и мутящей разум, как спирт. Ночные возлияния входили в традицию.

– Лена – молодец, не ожидал от нее такого, – признался колдун. – За нее.

– Точно. – Они вновь выпили. – И за Казика.

После третьего тоста кабинет стал напоминать каюту корабля в девятибалльный шторм. Уж больно сильные заклинания наложил колдун на воду в этот вечер.

– Но так долго продолжаться не может. Не может, и все! – Стен грохнул кулаком по столу. – Я сказал – нет… Я превр… ща… юсь… да, превра… ну, в общем – становлюсь убийцей. Против воли. Людоедом. Не могу больше! А ты смотришь… и смеешься.

– Я не смеюсь. Мне ожерелье шею щекочет, когда я заговоренную на спирт воду пью. Поэтому тебе кажется, что я смеюсь.

– Ага, вот! Еще и издевается!

– На что ты намекаешь? Будто я могу тебя спасти и не спасаю? Себя берегу? Да? – Романа мгновенно охватило бешенство.

– Нет. Если не спасаешь, значит – не можешь! Ну, бывает… – отступил Стен.

– Врешь! Думаешь! Я бы сам так думал на твоем месте. Не хочешь так думать, но думаешь. Я тебя всегда уважал, хотя ты и дурак. Но пойми, если б знать, за что ухватиться, я бы тебя за волосы из этого болота вытащил. Но не знаю. Честно. Ну, к примеру… прихожу я к тебе и прошу решить в три минуты сложнейшую математическую задачу. А ты не можешь… не можешь, и все. И никто не может… и ты тоже…

Стен задумался на мгновение:

– Решение задач… Там все подстроено. Всегда. Ненавижу задачки из учебника. Они – фальшивки. Ненастоящие. Надо лишь знать приемчик, как свести сложное выражение к знакомому, простому. И тогда все эти безумные выражения схлопываются, как карточный домик. Искусственные приемы… В жизни так не бывает. В жизни тысячи задач, вообще не имеющих решения. Бьешься, из кожи вон лезешь, чтобы их решить, а совершаешь только ошибки. Поэтому многие предпочитают ничего не решать. Да, лучше не решать… Выпьем за то, чтобы больше ничего не решать.

Роман замер, глядя в угол комнаты. В сильный дождь по стене стекала струйка воды, оставляя на старых обоях черный змеистый след. Роман смотрел на этот след и изумлялся открывшемуся так внезапно простому выходу.

– Что ты сказал? Свести сложное к уже известному искусственным путем?

– Ну да. Так бывает. Если тебе подсказал учитель. У тебя есть, кому подсказать?

– Молчи! Не мешай думать. О, Вода-царица! Хорошая, оказывается, вещь математика. То есть…

Роман плеснул воду из бутылки на стол и принялся водить по ней пальцем, будто чертил таинственные письмена. Алексей следил за его движениями.

– Я могу вылечить рану или уродство… свести задачу к излечению раны или уродства…

Стен не сразу понял, что бормочет Роман. Они были так пьяны, что происходящее казалось бредом.

– Ты хочешь представить следы ожерелья в виде ран…

– Не представить, а превратить… устранить… А ведь это можно, точно можно. Следы надо сначала уничтожить, потом залечить твои раны. Если дело будет происходить в кабинете, где нет связи с Беловодьем, то ограда не разрушится. Потому как раны тут же заживут. Стен, ты гений. И я тоже гений. Можно, я тебя поцелую?