– Благодарю, Джонни; еще мне пригодилась бы пара рубашек.

– Можешь взять мои, – подобрел Роули.

– Боже ж ты мой! – вспылил Деннис. – Скоро мы допустим, что этот человек...

Амелия взяла его за руку.

– Ты проводишь меня наверх?

Деннис покосился на Дафну и повернулся к Амелии.

– Боюсь, тетя, ты совершаешь ошибку. Ведь Шор не может...

– Пошли, – это сказано было решительно, но мягко.

В дверях он бросил взгляд на Дафну, она ответила ему тем же. Идя с Амелией, Деннису пришлось остановиться на лестнице: та дожидалась Лейна, чтобы поручить тому проследить, что все запрут.

– Один полицейский на кухне, – сообщил Лейн, – и двое в библиотеке. Они пробудут здесь всю ночь.

Амелия кивнула.

– Я понимаю, это их обязанности. Оставайтесь на кухне и приготовьте им кофе и бутерброды.

Возможности переговорить с Деннисом у Дафны так и не нашлось. Позднее, однако, к ней в комнату зашла Амелия с дополнительным пледом.

– Я подумала, он тебе понадобится, – с этими словами Амелия положила плед на кровать. – Да, и запри-ка дверь.

Помедлив, она покосилась на Дафну, вполголоса добавила:

– С этим типом в доме... – и вышла из комнаты.

Дафна заперла дверь.

И потом, уже лежа в постели и взглянув на плед, она вспомнила, встала и еще раз проверила замок.

В доме было тихо. Тихо и холодно. Дафна видела неясные сны и просыпалась. Среди ночи она вспомнила о желтом платье и, дрожа от холода, поднялась, желая его сжечь. Однако огонь в камине погас, а спичек она не нашла. Один раз ей послышались шаги. Она села и прислушалась, но ничего больше ничего не услышала.

Наступило утро, пасмурное и холодное. Мэгги принесла Дафне завтрак, а с ним и новость.

– Мистер Деннис, – начала она уже по пути, – мистер Деннис в старой библиотеке и хотел бы с вами поговорить. Он сам хотел принести вам завтрак, но я сказала, что это просто неприлично. Оденьтесь потеплее, мисс, очень холодно.

Было еще рано, и хотя повсюду слышался звук льющейся в ванных воды и потрескивал огонь в каминах, Дафна никого не встретила. Войдя в салон, она увидела Денниса, прохаживающегося с сигаретой в зубах.

– Милая, – просиял он и мгновенно заключил ее в объятия. Затем запер дверь. – Надо подбросить угля в камин.

Он вполголоса ругнулся, когда старые щипцы прищемили ему палец: так случалось каждый раз когда кто-нибудь пытался ими воспользоваться.

– Здесь ничего не меняется, – проворчал он. – Лестницы трещат, щипцы кусаются.

Огонь разгорелся; Деннис отложил щипцы и схватил угольное ведерко. Дафна села поближе к огню. Деннис стал рядом, опершись о каминную полку.

– Та же старая кушетка, – продолжал он, озираясь, – те же картины и та же дыра на ковре, которую мы же когда-то прожгли. Помнишь? Гертруда нас тогда едва не доконала. Ты была маленькой девочкой с золотыми косичками и большими синими глазами. А я никогда не давал тебе спуску.

Он неожиданно шагнул к ней и заключил в объятия.

– Мне кажется, я любил тебя всю жизнь. – Он весь дрожал, целуя Дафну в щеки, в губы. – И я женюсь на тебе, и никто нам не помешает. Ведь я едва не потерял тебя. Но теперь...

– Постой, Гертруда говорит, что Роули...

Но он сжимал ее все теснее.

– Пусть он идет к черту вместе со своим драгоценным сыночком. Что она, черт побери, наговорила?

В объятиях Денниса любые угрозы явно утрачивали силу. Она все рассказала, и все время, пока говорила, видела перед собой багровую физиономию Гертруды. Гертруды, которая была весьма опасна, поскольку материнская любовь совсем лишала ее разума, а в случае припадка ярости она теряла остатки уравновешенности и рассудительности.

– Итак, она сказала, – протянул после некоторого раздумья Деннис, – что ей известно, что той ночью мы собирались встретиться в садовом домике и бежать, причем Бен про эту встрече знал тоже.

– И что он собирался нас задержать.

– Значит, тот, кто нас подслушал в библиотеке, обо всем рассказал Бену.

– Или что подслушивал нас сам Бен.

– Если это был Бен, вряд ли он доверился бы Гертруде. Зато тебе, я думаю, он специально кое-что сообщил, чтобы тебя разговорить. Тебе не показалось, что он уже кое-что знал о нашем плане? Какие-нибудь детали?

– Нет, Деннис, нет, уж это точно. По тому, как он спрашивал, я поняла, что он ничего не знает.

– Он должен был узнать о нас позднее, – задумчиво глядя в огонь, заметил Деннис. – Это объясняет его появление в садовом домике. Но про это знал кто-то еще. Точно говорю тебе, убийца знал, что мы должны там встретиться, и сказал про это Бену, чтобы выманить его из дома. Тогда никто не услышал бы выстрела. А сам пошел следом. Раз так, значит убийца – тот, кто послушал нас в библиотеке и знал о наших планах. А Гертруда знала – это бесспорно.