– Совесть здесь ни при чем, у них работа такая.

– Сашок, может, зря мы все это затеяли? Не нравятся мне такие попадалова.

– А маслины в кабаках нравится жрать? И на тачке с девками разъезжать? Сам плакал, что раньше любая скотина об тебя ноги вытирала. А сейчас кто посмеет?

– Зато раньше зубы не выбивали. Генка прижал лед к распухшей щеке.

– Ты хочешь назад? В светлое прошлое?

– Я водки хочу. Или портвешка. У нас нет?

– Нет. Но можно купить. На деньги, которые у тебя есть, пока ты Бетон.

Генка снова застонал. Шурик вышел из комнаты. За дверьми стояла взволнованная Тамара, держа в руках тазик со льдом.

– Ну, как там, Геночка?

– Плохо… Злой.

– Сашенька, – с мольбой посмотрела на Шурика Тамара, – ты объясни ему, что я не знала.

– Что не знала?

– Когда в протоколе расписывалась. Они ведь меня обманули, сказали, чистая формальность, Геночке за это ничего не будет. А оно вон как вышло нехорошо. Мне так неудобно теперь. Может, льда еще надо?

– Льда не надо, сгоняй за водкой лучше. Плохо человеку.

– Бегу! Какой брать?

– Подороже.

– Да, да… Сашенька, ты объясни Геночке, не забудь.

– Объясню.

Тамара поставила на пол тазик и резвой горлицей полетела в магазин.

– Не человек кормит имя, но имя человека, – философски отметил про себя Шурик, глядя ей вслед, – вернее, поит. А также одевает, обувает, но иногда бьет в морду.

Крендель откупорил бутылку абсента, выдернув пробку зубами. Выпил половину прямо из горлышка.

– Будешь? – предложил Камаеву.

– При исполнении, – отказался эстонец. Алексей Максимович допил абсент и швырнул бутылку под стол.

Расслабиться было необходимо, на трезвую голову можно спороть горячку. Не каждое утро тебя встречает противотанковой гранатой.

– Какие есть мысли? – чуть успокоившись, обратился Крендель к своему спасителю.

– Это Бетон. Однозначно. Больше некому.

– А лазаревские?

– Те давно угомонились. Я встречался с ними, они тоже думают, что Лазаря замочил Бетон. Помнишь, что Челюсть говорил?

– Ну?

– Бетон грозился тебя взорвать. А после вчерашней истории сам Бог велел.

– Э, ты поосторожней… Бог велел. – Ну, я в смысле…

– При чем здесь я? Его менты обидели, пускай их бы и взрывал.

– Элементарно, босс. По чьей просьбе Бетона окучила ментовка, а? Вы думаете, они не могли донести эту информацию до его ушей? Случайно или не случайно…

– Скоты менторогие…

– Скорее второе. Они натравили Бетона на нас, а им дали команду сверху. Вот и весь ответ.

– Я замочу этого ублюдочного Бетона! Собственными руками!

Крендель в настоящую секунду походил на Адольфа Гитлера, кричавшего: «Я не пущу русских в Европу!»

– Это легче сказать, чем сделать. Бетон залег на дно, убить его не так просто, много было желающих. Он профи, хоть и безбашенный, – как всегда спокойно ответил Алик.

– У нас тоже есть профи! – не успокаивался Алексей Максимович. – Я сам профи!

– Вы потеряли квалификацию, босс. Не будем горячиться. Как говорят у нас в Эстонии, на каждого мудреца хватит девять грамм свинца.

– Как он мог заложить гранату? Кругом охрана!

– Я предупреждал, что нельзя покупать охранникам в будку телевизор. И тем более подключать эротический канал. Территорию Бетон, похоже, обследовал загодя, а поставить растяжку – дело трех минут.

– Всю сегодняшнюю смену уволить к чертовой матери! Небось менты бывшие?

– Контрразведка.

– Вот из-за таких засранцев Союз и развалился! Вместо того чтоб демократов душить, они шлюх смотрели! Уволить!

Камаев сделал пометку.

– Что ты предлагаешь? Терпеть эту гниду? – Буров сверкнул контактной линзой.

– У меня есть план. Надо забить Бетону стрелку и поговорить.

– Не о чем мне с этим козлом разговаривать. Почему его нельзя просто замочить, как все нормальные люди делают?

– Чтобы замочить, его надо сперва найти. А на стрелку он приедет.

– Ты уверен?

– Смотря как приглашать. На стрелке спросим, что он хочет, поторгуемся, а не получится добазариться…

– На стрелках нельзя стрелять, забыл? Если он пробиток, то мы не пробитки, и что такое честь и совесть – хорошо знаем.