Космические пришельцы и предметы космического происхождения оказывали влияние на историю мира и России, и кто его знает, возможно, другие артефакты ведут нашу страну по пути тоталитаризма к полному и окончательному развалу по примеру древнего Рима.
(фантастическая повесть из истории Государства Российского)
?
Глава 1
Археология всегда являлась уделом просвещенных умов и грабителей. Одни учили историю и сидели над черепками битой посуды, чтобы понять характер эпохи и живших в ней людей. Другие изучали карты древних поселений, чтобы первым прибыть туда, пошуровать кайлом в поисках золотых и серебряных изделий или незатейливых поделок, которые в наше время расцениваются как невиданные произведения искусства, не имеющие цены, а если и имеющие цену, то очень высокую и доступную лишь ограниченному количеству людей.
Часть археологов не выезжает на раскопки, а крутится вокруг старых зданий, которые готовятся к сносу и откуда любознательный народ тащит во все стороны старые дверные ручки, шпингалеты, половые доски, двери с косяками или оконные рамы. За ними в дома заходят кладоискатели, вооруженные молоточками и молотками, отвертками и зубилами, слуховыми трубками, как деревянными, докторскими, так и современными стетофонендоскопами, генераторами звуков, металлоискателями, решетами для просеивания сыпучих материалов и другой аппаратурой, которые, как и «медвежатники», в основном делают сами. В большинстве своем эти люди уходят из старых домов без добычи, иногда и им что-то отваливается в виде ржавого ножа или заплесневевших крестиков и кружек с чашками или черепков от них, которые после отмывания в крепких растворах либо выбрасываются, либо раздариваются любителям старины.
Однажды в такой дом заглянул и я с целями, можно сказать, обыденными. В связи с перестройкой была нарушена не только система государственного и хозяйственного управления, но и система общественных туалетов. У кого есть камни в почках знают, как это бывает. Не дай Бог поживиться этими заболеваниями, которые возникают в основном у тех, кто смолоду не заботится о своем здоровье.
Дом был уже полностью опустошен. И оставались считанные часы до того времени, когда жилой дух навсегда покинет его стены.
На полу одной комнаты валялась груда больших, старых, пожелтевших листов. Из чистого любопытства я поднял твердый, ломающийся по краям листок. Что в нем написано не было видно, но, присмотревшись, я увидел буквы, похожие на кириллицу, но написанные как готические, красивые и заостренные снизу. Листов было не менее двухсот. Наверное, под воздействием обстановки во мне вдруг проснулся исследовательский дух. Я аккуратно собрал валявшиеся вокруг листы и сложил их в полиэтиленовый пакет с ручками, который постоянно был в кармане моего пальто и выполнял функции "авоськи" (была такая сумка в виде сетки, которую носили постоянно с собой, авось чего-то придется нести). Свою находку я забросил в дальний угол ящика письменного стола, положил в долгий ящик, как говорят, и вернулся к ней совершенно случайно года через два.
За это время старый дом полностью снесли и построили новый дом, в котором и мне посчастливилось приобрести квартиру. После доделки квартиры "под себя", переезда и расстановки вещей наступает момент, когда вообще ничего не хочется делать. И чем-то заниматься тоже не хочется. У женщин лекарством от хандры является поход по магазинам ни за чем. Мужчины начинают разбирать свой инструментальный ящик. Перебирая отвертки, вспомнил, что необходимо укрепить шурупы в дверце письменного стола. Естественно, натолкнулся на найденную рукопись, которую от нечего делать решил посмотреть. Шурупы подождут. Судя по бумаге и почерку, писал иностранец, вероятно, свинцовым карандашом, что указывает, примерно, на семнадцатый век. Но содержание… Признаться, сначала у меня не хватало интеллекта, чтобы понять, о какой стране идет речь. Рассортировав листы, я углубился в чтение, которое было прервано настойчивыми требованиями жены, ложиться спать. Я читал и не верил своим глазам. Судя по всему, мне достался документ, относящийся к XVI веку.
Глава 2
"Мое имя есть Яков Пфеффер. По приказу епископа Геттингенского я приехал в страну Россию из Германии для просвещения варваров, которые метались от одной религии к другой, и не знали никаких основ цивилизации. Я по профессии есть просветитель и записыватель всех происходящих исторических событий. В России тоже есть записыватели, но их почему-то зазывают летописцами. Лето записать нельзя. Также нельзя записать осень. Записыватель, по-немецки гешрайбер, дает очень точное определение моей профессии.
Россия это огромная страна, заполненная дремучими лесами, в которых живут дикие люди и водятся огромные медведи, от которых произошли Россияне.
Я приехал в Россию в последние годы царствования Великого князя Иоанна III. В это время и произошло то, из-за чего я не могу вернуться на свою родину, так как меня будут пытать в святой инквизиции, добиваясь правды и очищая меня от связей с Сатаной. Я не могу покинуть и княжеский двор, так как я один являюсь поверенным в великой тайне, и любая моя попытка даже высказать намерение к возвращению приведет меня на плаху, где палач огромным топором четвертует мое тело. А до этого меня будут долго пытать, чтобы убедиться в том, что тайна сохранена или передана мною кому-либо. Смерть меня ждет потому, что тайна, доверенная человеку, уже не является тайной. А тайна вообще не может быть тайной, так как то, о чем я говорю, существует и мне придется давать новому государю объяснение по ее существу.
Я живой человек и не в моих силах уносить тайну в могилу. Человек должен оставить какой-то след после своей жизни. Пусть этим следом будет эта тайна, которая мне не принадлежит, но и дорожить ею я не намерен, потому что она лишила меня родины и родных мне людей, обрекла на жизнь среди диких людей, которые и мне стали родными, но непонятными и враждебными.
В древние времена у фригийского царя Мидаса выросли ослиные уши. Невежда в музыке он взялся судить музыкальный турнир между Аполлоном и Паном и присудил победу Пану. За это Аполлон и подарил ему уши осла. С сильным не судись. Знающий об этом придворный брадобрей не мог ходить с этой тайной, не поделившись с кем-нибудь. Тогда он уединился на озере и несколько раз произнес, что у царя Мидаса ослиные уши. Его услышал тростник, из которого потом сделали свирель, и которая пела о том, что у царя Мидаса ослиные уши. То же самое происходит и со мной. Я поделюсь свой тайной с бумагой, а она может рассказать, а может и не рассказать эту тайну. Но зато мое сердце будет спокойно.