— У них с Наполи могла быть назначена встреча? Он наклонился к ней, черты его лица исказил гнев.

— Значит, вот как вы ведете дела, детектив Боуэн? Терроризируете близких жертвы дурацкими вопросами, а потом выводите безмозглые умозаключения?

Ответа он, скорее всего, не ждал. Но Диди ответила:

— Иногда. Вы бы удивились, сколько свидетели знают, о чем даже не догадываются. Я верчу предположениями так и сяк, вдруг что-нибудь получится? И нередко получается, и дело решает незаметная на первый взгляд деталь.

Он нетерпеливо оглянулся, как бы надеясь отыскать кого-то, кто его спасет. Жерар исчез. Ушел к себе в кабинет, решила Диди. Несколько детективов толкались поблизости, делая вид, что они страшно заняты. На самом деле их привлек сюда запах «жареного».

— Детектив Боуэн, я знаю, как важно быть скрупулезным и точным, — сказал судья. — Долгие годы, проведенные в кресле судьи, научили меня тому, что память свидетелей подчас скрывает ценнейшие сведения. Но я знаю только то, что уже рассказал вам. Неоднократно, — он подчеркнул последнее слово.

Она перелистнула страницу блокнота, чтобы начать с чистого листа.

— Я могу продолжать?

Так тянулось еще часа полтора. Наконец она поверила, что больше судье нечего ей сказать — по крайней мере, по доброй воле, — и отпустила его и дальше протаптывать ковер, произнося прочувствованные речи.

Из другого отдела она позвонила менеджеру загородного клуба «Серебряная волна». Разбудила его жену, а та разбудила его, после того как Диди представилась и сказала, что звонок срочный. Он дал ей телефоны швейцара, который ставил машину судьи на парковку, и бармена субботней смены.

Потом позвонила обоим. Они мало обрадовались раннему звонку, тем более что всю ночь работали. Оба подтвердили, что судья приехал в клуб незадолго до десяти и присоединился к жаркой партии в покер. Он никуда не выходил до сообщения полиции о том, что машину миссис Лэрд нашли на обочине моста Талмадж, а внутри — труп мужчины.

— Когда он услышал, что никаких следов жены нет, то впал в истерику, — рассказал бармен Диди.

— Могу себе представить.

Она записала имена тех, с кем судья весь вечер играл в покер. Длинный список, и все сплошь влиятельные люди, в том числе и окружной прокурор.

Если выяснится, что, пока судья развлекался покером и скотчем, его жена встречалась с Мейером Наполи по сомнительному делу, судье не поздоровится. Он выставит себя окончательно потерявшим голову от любви болваном. И политические соперники, а с ними, возможно, и преданные союзники, начнут сомневаться, достоин ли этот болван занимать пост председателя суда высшей инстанции.

Возможно, странность его поведения можно было частично объяснить вырисовывающейся перед ним профессиональной перспективой.

Зашел Жерар — проверить, как держится судья. Он также попросил Диди позвонить секретарше Наполи, сообщить о кончине босса и заодно узнать телефоны его ближайших родственников.

Услышав новость, секретарша разрыдалась. Это сильно удивило Диди. Ей сложно было представить себе, что Наполи способен вызвать в другом человеке какие-нибудь сильные чувства, кроме сильного отвращения и ярости. Никаких родственников она не знает, объяснила секретарша, успокоившись, и согласилась прийти завтра в морг на опознание.

Она также спросила, что делается, чтобы поймать «чудовище», стрелявшее в ее босса. Наши детективы делают все возможное, заверила ее Диди.

Небо стало светлеть — приближался рассвет. Когда Диди налила себе шестую порцию диетической колы, вернулись Дункан с Уорли. Последний был мрачным и усталым. Дункан выглядел так, словно его только что откопали на Колониальном кладбище по соседству.

Не успели они открыть дверь, судья рванулся к ним:

— Ну?

— Принеси-ка нам кофе.

Диди хотела было напомнить Уорли, что в ее контракте «чай-кофе» не указаны. Но, взглянув еще раз на измученное лицо Дункана, поняла, что тому нужен допинг, и срочно. Она пошла наливать кофе, не забывая прислушиваться к тому, что они рассказывали.

— Руководство порта штата Джорджия и отдел транспорта разрешили нам еще некоторое время поработать на мосту, — сказал Уорли. — У них по этому поводу траур. Утром все поедут на работу, и там получится огромная пробка. Но мы можем не снимать ленты до тех пор, пока нам нужен этот участок. Вдруг утром, при свете, найдем то, чего ночью не заметили.