Сидоркин нервничал. Он отдавал себе отчет, что вполне реально может упустить бандитов… Или они засекут хвост… Или вмешается случай. Например, в виде ретивого гаишника, который захочет досмотреть "форд". А уж чем кончится такой досмотр, хрен его знает…

Сержант Сидоркин очень хотел помочь генерал-майору Гаврюшенко, а если сформулировать точнее: он хотел помочь себе… Плевал он на генерала! И даже, пожалуй, ненавидел его. Но если он, Сидоркин, сумеет отличиться, то вполне реально сможет улучшить свои жилищные условия. Алка и так уже запилила: сколько еще будем в однокомнатной клетухе париться? Генерала, блин, возишь, а выбить ничего не умеешь!… Тут Алка была не права -

Сидоркин среди шоферской братии считался хитрым, удачливым и ловким. Его и звали - Ловчила. Но с квартирами было туго. А вот сейчас появился шанс изменить ситуацию. Именно поэтому Сидоркин проявлял рвение, именно поэтому нервничал… Время шло, а обещанных дежурным экипажей все еще не было. Они только справлялись по телефону: где находитесь? Как обстановка?

А "форд", "шестерка" и "Волга" уже выскочили на Щелковское шоссе, направляясь к кольцевой… Сидоркин подумал: за город рвутся, суки.

Но "форд" вдруг свернул направо, на Сиреневый бульвар, и въехал на заправку. Сидоркин, не доезжая до заправки, остановился, спрятался за огромной фурой с белорусским номером… И в этот момент он увидел "жигуленок" с изображением глазастой совы на борту. Наряд УВО - три крепких милиционера с оружием, в бронежилетах - мирно покуривали возле машины, трепались о чем-то.

Сидоркин мгновенно понял, что это его шанс. Это - судьба! Он решительно выбрался из "Волги" и подошел к увошникам, на ходу вынимая удостоверение.

На заправку заскочили не ради заправки, а по иной, очень простой человеческой причине -Кондратьеву понадобилось в туалет… Иван не возражал. Они считали, что отъехали уже в достаточной степени далеко, а в эфире нет никаких признаков ажиотажа.

Кондратьев пошел в туалет, а Иван перебрался в грузовой отсек, забрал и выключил телефон генерала. Гаврюшенко уже начал приходить в себя, но был еще квелый. Иван положил на тело несколько баллонов с водой, вернулся на свое место.

В этот момент на стоянку въехал милицейский "жигуленок" с совой на борту. Въехал там, где выезд, где въезжать не положено. Въехал и остановился. Иван посмотрел на ментов равнодушно, потом бросил взгляд в боковое зеркало: где там Кондратьев? Кондратьева он не увидел, зато увидел черную "Волгу", которая въехала на заправку с противоположной от ментов стороны. Въехала и остановилась вдали, метрах в тридцати от "форда". Номера "Волги" в зеркало Иван разобрать не мог… Он снова перевел взгляд на милицейский "жигуль". Машина стояла, частично блокируя выезд, в ней сидели три мента и, кажется, выходить не собирались.

Все это могло быть совпадением: мало ли по Москве шастает увошных экипажей? Мало ли черных "Волг"?… А могло и не быть!… Но что же застрял Кондратьев?

Таранов небрежно вытащил телефон и набрал номер Председателя. Между делом пустил двигатель.

Евгений Дмитриевич Кондратьев мыл руки в "предбаннике" туалета. Машинально подумал: вот какие нынче заправки стали - как на разлагающемся западе… Запиликал телефон. Полковник извлек "эрикссон" из кармана:

–  Слушаю.

В ответ он услышал голос Таранова:

–  Евгений Дмитриевич, кажется, у нас проблемы… Впрочем, может быть, я ошибаюсь.

–  Говори, - спокойно произнес Председатель. Но прежде чем Иван успел ответить, полковник бросил взгляд в окно-иллюминатор и увидел черную "Волгу". Номер был виден четко… Кондратьев стиснул трубку.

Два сержанта УВО вышли из машины. Они вышли не торопясь, с деланной ленцой. Водитель остался в машине. Он положил на колени АКСУ, снял с предохранителя и передернул затвор.

–  Нет, Иван, ты не ошибся, - спокойно произнес Председатель.

Сержанты неторопливо двинулись в сторону "форда". Таранов все понял. Менты на "форд" не смотрели…

–  …Ты не ошибся, Иван. "Волга" - та самая. Сколько в ней народу - не вижу. А у тебя что?

–  Два мента - увошники. Сейчас идут ко мне… Третий в машине.

–  Уходи, Иван. Немедленно уходи. Я попробую их отвлечь.

–  Что-то ты не то говоришь, Дмитрич.

–  Я знаю, что говорю… Как только услышишь выстрелы - бей по газам, прорывайся.

–  Ты что, - спросил Таранов, - стрелять собрался?

Менты были в пятнадцати метрах от "форда". Их лица выглядели нарочито равнодушными… слишком равнодушными.

Сержант Сидоркин сидел в горячем салоне "Волги" и кусал нижнюю губу. Тело покрылось потом… Теперь ему казалось, что он поторопился, что сделал глупость… Но переменить что-либо было уже не в его силах.

–  …Ты что - стрелять собрался?

–  Не волнуйся, всего лишь из "Осы" - грохоту много, а трупов нет… А ты уходи. Даст Бог - прорвешься.

–  А ты?

–  Главное - довести "Караван", Ваня, - спокойно произнес Кондратьев.