И после этого уже мчится лавина открытий, что вы – не самый сильный, оказывается, и что это у вас не так, и вот то у других лучше… И пошел-поехал детский бунт низвержения отцовского авторитета!.. Заодно и всего на свете. Быстро взрослеющего ребенка не устраивает ничего, он высмеивает и относится скептически ко всему, что видит, слышит, осязает, обоняет… То же самое в отношении политики, искусства, баб-с, заграницы, соседей…

В литературе то же самое. Долгое время ребенок смотрел на книжки, как на нечто некритикуемое, как на некую фундаментальную данность. И ревел, когда волк съел семерых козлят или Красную Шапочку. Но потом вдруг открыл для себя, что все это брехня. И пошло-поехало! Все авторы – дрянь, только вот господин N еще ничего, но и тот, если разобраться, – полное дерьмо…

Начиная писать сам, практически каждый начинает хохмить, пародировать, высмеивать, тем самым утверждая свое превосходство над теми, кого пинает. Высмеивается все: история, государственный флаг, политика, литература… а если взять, к примеру, область милой мне фэнтези, то здесь косяком идут рассказы и повести про пьяного Илью Муромца, про лаптеватых богатырей, что нашли компьютер, и т. д. и т.п.

Уже говорил, признаюсь, сам побывал в этом переходном возрасте, ведь начал как юморист, публиковался по всему Советскому Союзу, мои рассказы и юморески звучали по Всесоюзному радио и по «Маяку», запустил в обращение кучу ехидных анекдотов, получал всесоюзные литературные премии как сильнейший юморист… но когда повзрослел, то перешел в следующую стадию, когда отвечаешь на вопрос: ладно, высмеивать можешь, а вот самому что-то создавать слабо?

Однако, создавая свое, тут же попадаешь под обстрел таких же точно юных острословов. У некоторых, правда, уже борода до пупа, но по развитию, понятно, еще личинки. Им легче: критиковать и высмеивать готовое всегда проще. Но я сейчас говорю с теми, кто либо повзрослел, либо уже подходит к рубежу, за которым начинается взросление.

Можно, конечно, остаться на всю жизнь личинкой, ведь аксолотли живут и даже размножатся в стадии личинок, лишь немногие переходят в стадию амбистомы, то есть полного имаго, но все же, когда еще есть возможность вырасти… надо попытаться вырасти! Хотя, повторяю, в детских штанишках прожить легче. В жизни это называется шизофренией, но в литературе гордо именуется законами жанра!

Да вообще странно, я ни слова о фэнтези или хотя бы о фантастике в целом. Как будто в фантастике другой алфавит! Или для ее чтения надо омарсианиться. У читающего фантастику такая же порция крови бродит по большому… или малому, не помню, – кругу, омывая поочередно мудрый мозг, горячее сердце и похотливые гениталии, как и у читателя классики. И потому приемы воздействия на читателя фантастики те же.

То есть правильно расставить кодовые знаки на бумаге. Если хотите, назовите их для загадочности рунами. Надо с помощью букв возвести мощное красивое здание, а кого туда поселить: фантастов, лавсториков или истористов, – можно решить потом…

Еще раз, потому что это очень важно: любая постройка начинается с изготовления кирпичиков. Будут кирпичи высокого качества, из них можно построить любой дворец… как и хлев, увы, но из хреновых кирпичей можно построить только хлев. Да и то до первого дождика. Язык и есть те кирпичики, из которых строится вещь. Когда я читал «Аэлиту», «Петр Первый» или «Хождение по мукам», я не чувствовал, где фантастика, где исторический, а где роман на тему Гражданской войны. Язык совершает чудо присутствия, соучастия: я изничтожал гада Тускуба на Марсе, прорубал вместе с Петром окно в Европу, метался между красными и белыми…

Половина моих книг в жанре историческом и «основного потока», но половина – в фэнтези. Возможно, потому, что фэнтези и есть самый древний и самый емкий жанр. Все эти видения и откровения древних жрецов, затем – христианских мудрецов, богословов, пророков – не из того же жанра? Все утопии, все религиозные и этические учения?.. Ведь где грань между видением, пророчеством, грезой и мечтой?.. Коммунизм был несбыточной грезой, потом стал мечтой, затем – учением, его даже взялись воплощать в жизнь! И чуть-чуть не воплотили. А сколько этих фэнтезей определяют нашу жизнь и доныне?..

Разве христианство, ислам, буддизм, вера в приметы, чтение гороскопов, соблюдение примет, правил этикета не относится к этому жанру?.. Но если брать конкретно книги, а то я увел вас в сторону, то в фэнтези наши желания видны по-детски откровеннее, без прикрас. Ну, вы ведь уже привыкли, вас не смешит, что есть удивительные миры, где графья ходят стадами, как гуси, баронов пруд пруди, герцог на герцоге сидит и герцогом погоняет, а уж насчет королей так и плюнуть некуда: обязательно попадешь в венценосную особу. Зато крестьян и всяких там простых нет вовсе. Бывает, появляются в случае крайней надобности, потом бесследно исчезают…

Если кто-то из нашего мира по какой-то случайности попадает в прошлые века, то непременно всаживается в тело графа, барона или герцога! Обязательно богатого, молодого, красивого, знатного, который владеет всеми видами оружия, знаком с магией, а подвалы забиты сундуками с золотом.

Да-да, эти удивительные миры – «наше прошлое». Или просто фэнтезийный мир, где атрибуты прошлого ну просто обязательны. Простолюдин там, судя по романам, повторяю, редчайшая редкость. По крайней мере, надо прочесть десятки романов, чтобы наткнуться на промелькнувшее упоминание о простолюдине. Зато горгон, драконов, вервольфов, троллей и прочих гномов – пруд пруди, но очутиться в теле простолюдина… нет, это было бы слишком большой удачей! И просто невероятной фантастикой.