Это, можно сказать, был конфликт самолюбий; если быть более точным, конфликт иерархических инстинктов, где обе женщины боролись за власть. Правда, у матери была выше скорость реакции и меньшая выдержка, тогда как дочь обладала менее подвижным темпераментом и потому с завидной регулярностью брала свою соперницу упорством и упрямством или, проще говоря, измором.

У Кирилла, впрочем, также обнаруживался определенный дефект иерархического инстинкта, правда, прямо противоположного свойства. В детстве Кирилл воспитывался исключительно бабушкой, его родители жили за границей (оказывали своим высшим техническим образованием интернациональную помощь народу какой-то африканской псевдокоммунистической державы); когда же ненадолго приезжали, то не воспитывали его, а лишь любовались на свое «брошенное» чадо.

Бабушка же Кирилла была еще той воспитательницей — позволяла ему все, во всем содействовала, а потому Кирилл, как говорится, просто сел ей на голову. В детский сад он не ходил, в школе также не испытывал серьезных трудностей, поскольку, вследствие своего природного обаяния, пользовался всеобщей любовью и вниманием. В общем, его иерархическому инстинкту не довелось пройти должной закалки, и на Даше он треснул. Кирилл просто не умел играть в игру под названием «Царь горы», дезориентировался и, в конце концов, избрал отстраненную, пассивную позицию. И потому сцены, которые ему закатывала Даша, он просто не мог должным образом отработать.

Вот и сложилась такая пара — достаточно странная и, по большому счету, нежизнеспособная. Даша ни в какую не хотела менять своей жизненной позиции и своего способа взаимодействия с супругом, а Кирилл не понимал, что от него требуется. Нужен ли был им этот брак? Трудно сказать, по крайней мере, партнеров из них получиться не могло, и не получилось.

Теперь рассмотрим ситуацию, когда силы иерархического инстинкта, толкающего ребенка вверх по социальной лестнице, не слишком много. Что будет с малышом в будущем, если сейчас, в своем детстве, он жестко и накрепко усваивает, что его мнение не имеет значения, что он не имеет права на то, чтобы быть услышанным, что над ним всегда есть тот, кто решает, что и как ему делать? В ребенке далеко не всегда достает силы, чтобы бороться за лидерство, за право голоса для того, чтобы хотя бы просто высказать свое желание. Иными словами, далеко не все дети испытьгоают потребность подниматься по виртуальной иерархической лестнице социальных отношений.

В какой-то момент малыш и вовсе может решить, что подчиняться, слушаться, соглашаться — легче. После он будет придерживаться этой тактики, он окажется зависимым, подчиняемым, неспособным сопротивляться дурным влияниям. От него будут требовать взять на себя ответственность, проявить решительность, будут думать, что он попытается достичь каких-то успехов в жизни. А он будет ждать, что ему дадут команду, что делать; но даже если он и получит ее, то выполнит, в лучшем случае, лишь «от сих до сих».

При таком положении дел успех, конечно, будет для него вещью недостижимой. И даже достигая чего-либо при удачном стечении обстоятельств, он не сможет ни удержать, ни развить, ни приумножить свою победу (или хотя бы просто воспользоваться ее плодами), потому что у него, в его психологии просто нет опыта вкуса победы и, более того, даже желания почувствовать этот вкус. Поразительно, но такие люди способны страдать от неудовлетворенности, побеждая! Победа их пугает, вызывает напряжение, страх и желание все бросить, чтобы бежать со всех ног, причем во все четыре стороны сразу. Подобная пассивность, безынициативность, а проще говоря — слабость характера — закладывается в детстве. И тем только, что родители не учат своего малыша бороться, не учат побеждать, а вполне удовлетворяются тем, что он «тихо» и «послушно» занимает то место, которое занимает.

Наконец, третий вариант формирования, кристаллизации иерархического инстинкта ребенка, который можно было бы охарактеризовать — «нашла коса на камень». У малыша в этом случае вполне достаточно амбиций и силы, чтобы сопротивляться своим родителям, чтобы бороться за себя и свое место в виртуальной социальной иерархии, однако и у его родителей достаточно сильно развита эта же психологическая черта. Причем вместо того чтобы направить ее на созидательную деятельность вне семьи, они — родители — играют с ребенком в игру «кто первый и кто лучший?»

Итак, начинается состязание «равных» за «первое место». Вообще говоря, это достаточно странно, когда родитель (я подчеркиваю это — родитель) вступает в конкуренцию с собственным ребенком, но такое случается и, к сожалению, очень и очень часто. Малыш проявляет стремление к социальному росту, пытается выделиться, показать самого себя (иногда дети делают это и в не самых удачных формах — затевая драки, безобразничая и т. п.). А его родитель тем временем не пытается облечь эти действия ребенка в социально приемлемые формы, ограничиваясь лишь подавлением, жестокими наказаниями, прямой, пугающей агрессией, грубостью.

Что мы получим на выходе такого «воспитания»? Ребенок, предпринимая безуспешные попытки преодолеть власть и силу родителей, в какой-то момент просто замкнется, решив для себя, что это дело заведомо проигрышное, а если проигрышное, то и играть не стоит. Из таких детей вырастают невыносимые пессимисты, которые нетолько все видят в черном цвете, но и навязывают окружающим этот черный свет. Такой взрослый ребенок не будет верить в успех какого-либо предприятия, не будет ничего делать, чтобы достичь этого успеха. Для него всякое действие — это действие, обреченное на провал. Но на сей раз это будет не та слабость человеческой натуры, о которой мы только что вели речь, а, напротив, люди, о которых иногда говорят, что у них «сильный негативный заряд» или «много негатива».