Спустя два часа непрестанного ерзания на скамье Джейль уверился – шотландец и его подопечные не намерены покидать постоялый двор. Мессир Ральф уже приготовился к тому, что Мак-Лауд с воплями скатится вниз и примется вытряхивать душу из владельца «Трех стрел», а заодно из всех, кто под руку подвернется.

Однако на лестнице так никто и не появился. Сие означало только одно – у Ральфа Джейля осталось всего несколько часов. Кельт и юная парочка решили набраться терпения и не обращать внимания на передряги – им всего-то нужно дождаться утра. Загромоздили дверь сундуками и сидят в ожидании рассвета.

Утром Марсель станет для них всего лишь еще одним оставшимся позади городом. При таком количестве судов в гавани Мак-Лауду наверняка не составило труда найти попутный корабль до Сицилии. Итальянец со своей девчонкой либо потащатся следом за ним (что маловероятно), либо потопают в итальянский квартал, искать защиты, помощи и убежища.

Значит, нужно действовать как можно быстрее.

Но как?!

И что, ради всего святого, произошло в комнате наверху?!

…Дугал обычно привык доверять своим глазам, но сейчас они вступили в оживленный спор с рассудком. Ибо первое, что узрел шотландец, открыв дверь, был бросившийся на него с ножом Франческо. Обезоружить и отшвырнуть мальчишку в сторону не составило никакого труда, но Мак-Лауд желал узнать причину столь неуважительного отношения к себе.

Второй странностью была девица Бланка. Растрепанная, полуодетая, она сидела посреди постели, поджав под себя ноги и раскачивалась из стороны в стороны, еле слышно поскуливая.

– Френсис, Бланка, вы белены объелись и дружно спятили? – иного объяснения в голову просто не приходило. – Или того… малость переусердствовали в стремлении возлюбить ближнего своего?

– На нас напали, – не удержавшийся на ногах Франческо заерзал, но встать не сумел и остался сидеть, мешком привалившись к стене.

– Кто? Когда? Ты кого-нибудь запомнил в лицо? – шотландец прыжком пересек комнату, вздернул Франческо с пола и пристроил на сундуке. – Давно?

– С четверть часа назад. Пять или шесть человек. Ворвались, ничего не говорили, не требовали денег, не угрожали. Просто схватили нас и попытались… – молодой человек сглотнул, – попытались…

– Я понял, понял, – отмахнулся Дугал. – Давай дальше! Да шевели языком быстрее, прах тебя подери!

– Бьянка что-то с ними сделала, – еле слышно пробормотал итальянец. – Они вдруг оставили ее. Задергались, точно куклы на веревочках. И вышли вон – один за другим. У них были такие тупые лица… как у деревянных болванов… А Бьянка теперь не слышит, когда я ее зову…

«Такому горю легко помочь, – по разумению кельта, девицу нужно было всего лишь стащить с постели и залепить парочку хороших оплеух. Незамысловатое средство мгновенно исцеляло любую страдалицу. – История невероятная, но, похоже, правдивая. Пара молодых влюбленных просто притягивает к себе всевозможные неприятности! Скорее всего, здесь побывали местные сорвиголовы – рассчитывая быстренько прикончить мимоезжих парня с девицей, забрать все ценное и улизнуть. Гнаться за ними не имеет смысла – девчонка сама прекрасно справилась. Ох, намучается еще Френсис со своим краденым сокровищем… Пойти, что ли, вправить мозги хозяину гостиницы, чтобы впредь старательнее заботился о постояльцах?»

Один из стоявших на столе кувшинов упал и разбился, второй уцелел и в нем что-то плескалось. Шотландец насильно втиснул сосуд в руки молодому человеку, приказав: «Пей!». Франческо покорно забулькал. К облегчению Дугала, девица перестала выть – слушать ее было поистине невыносимо – и неуверенно потянула к себе плед.

– Стало быть, все обошлось, – бодро заявил Мак-Лауд. – Маленькая дорожная неурядица, не первая и не последняя в вашей жизни. Жаль, уже ночь на дворе, а то бы мы перебрались в другую гостиницу. Но не думаю, что ваши обидчики вернутся. Кстати, эти ублюдки не успели под шумок нас обокрасть?

– Не знаю, – оторвавшись от кувшина, помотал головой Франческо.

– И где шляется Гай, тоже не знаешь? – на всякий случай Мак-Лауд небрежно поворошил сваленную в углу кучу вещей. Нахмурился, кинулся за стоявшей на столе свечой, принялся расшвыривать седла, вьюки и дорожные мешки ногами. Когда показались некрашеные доски пола, кельт обернулся – и выражение его лица стало таким же, как у давешних неудачливых грабителей.

– Где они? – прозрачным голосом осведомился он.

– Кто? – растерялся итальянец, в суматохе напрочь позабывший об исчезновении сундуков Лоншана.

– Костыль дедушки Брана и приданое прабабушки Джейны! Ящики с архивом, разумеется! – раненым быком взревел Дугал, кидаясь к дверям. – Ну, если эти идиоты их уволокли, я в этом проклятом городишке все вдребезги…

Ровный, негромкий голосок заставил его замереть на месте в весьма неудобной позе.

– Замолчи, у меня голова болит, – произнесла Бланка и добавила: – Если ты не заткнешься, я сделаю так, что при каждом слове у тебя будут черви изо рта сыпаться.

Мак-Лауд беззвучно пробормотал что-то… развернулся, внимательно посмотрев на угрюмую девицу… и очень медленно отступил на пару шагов, старательно являя всем видом искреннее дружелюбие. Ничего не понимающий Франческо переводил обескураженный взгляд с подруги на шотландца.