Шрифт:
– Я не понял, начальник, что, в натуре, за беспредел? Я че, не могу посидеть с телками в кабаке?
– Закрой хлебальник, беспредел будет позже, если разговора у нас не получится. Штока давно видел?
– Какого еще Штока, начальник? Я такого не знаю!
– Лучше тебе его вспомнить, а то сядешь годков на несколько. Заодно отдохнешь от кабаков.
– За что сяду?
– А на выбор – хочешь, за наркоту, а хочешь, за хранение боеприпасов.
– Каких еще боеприпасов, начальник, ты че, ухи поел?
– Сейчас ты у меня ее поешь! В машине у тебя патрон от «мелкашки» нашли, понял? А это уже статья! Ну че, пойдешь на нары за Штока париться или будет разговор?..
Знакомые у Заварзина были разные, но париться из-за него на нарах никому не хотелось. Некоторые его и вправду сто лет не видели, некоторые упорно продолжали молчать, но большинство предпочитало «слить» ментам информацию. Все понимали, что Шток спалился на чем-то конкретно и доберутся до него теперь по-любому.
По совокупности свидетельских показаний постепенно начали вырисовываться недалекое прошлое Заварзина и его новые связи.
Глава 46
Когда за дверью вновь послышались шаги, Богданов поспешно метнулся к раскладушке и прилег на нее.
– А вот и ваш ужин, Андрей Петрович, – возник в двери Виктор.
Богданов поднялся и, стараясь ничем не выдать своего состояния, приступил к еде. Улучив момент, он как бы невзначай произнес:
– Виктор, я тут спокойно обдумал все, что вы мне сказали, и должен признать, что вы абсолютно правы. Наши цели действительно совпадают.
– Приятно слышать, Андрей Петрович. Я же говорил, что мы с вами непременно найдем общий язык.
– Да, – кивнул Богданов. – И в этой связи я подумал вот о чем. Чтобы ускорить получение выкупа, может, имеет смысл, чтобы я сам позвонил, под вашим присмотром, разумеется, и изложил условия?
– Да нет, Андрей Петрович, – улыбнулся Виктор. – В этом пока нет необходимости.
– Как знаете, – обиженно пожал плечами Богданов. – Я просто хотел помочь.
– Я понимаю. Но ваша помощь на данном этапе заключается в том, чтобы не делать глупостей. Я вам уже об этом говорил. А все остальное предоставьте нам.
– Пожалуйста… – проговорил пленник, возвращаясь к еде.
Едва дождавшись, когда Виктор наконец уйдет, он снова вскочил и принялся мерить подвал шагами.
Сомнений больше не было. Его предал кто-то из своих. Тот, кто знал его привычки, условия контракта и много чего еще. Именно поэтому для ведения переговоров о выкупе похитители и не нуждались в какой-либо дополнительной информации от Богданова. Им и так все было известно…
Открытие это надолго выбило его из колеи. Он бы ни за что не поверил, что кто-то из близких ему людей способен на такое, но сомневаться больше не приходилось.
– Кто?.. Кто? – повторял Богданов, вышагивая из угла в угол.
Перед его глазами снова вставали картины вчерашнего банкета в «Загуляе». Улыбающиеся, угодливые лица, объятия, поцелуи, поздравления, пожелания и горы дорогих бессмысленных подарков…
И тут Богданова словно молнией поразило.
Глава 47
Сидя в своем кабинете, Моляр курил и задумчиво разглядывал фотографию Заварзина, присланную ГУБОПом вместе с ориентировкой на розыск. Рядом на столе лежала распечатка, привезенная Пашей Евсеевым с узла связи.
Телефонный номер, по которому из дома Богданова позвонили в 8.10 утра, был обведен красным. Только никакого криминала в этом звонке Аллы Богдановой, судя по всему, не было. Телефон принадлежал салону красоты. Но Моляр был не из доверчивых.
Он как раз затушил в пепельнице окурок, когда на столе зазвонил телефон:
– Моляр, слушаю!
– Это я, – устало вздохнул Паша Евсеев.
– Ну что, рассказывай!
– Да нечего рассказывать, Вадим. Еле нашел я эту Нонночку из салона красоты. У подруги она, на дне рождения. Отдыхают люди по полной программе.
– Ну?
– Что – ну? Звонила ей сегодня утром Алла насчет новой стрижки с окраской. Хотела мужу сюрприз преподнести. На девять утра они договорились.
– Понятно, – вздохнул Моляр.
– Да это сразу понятно было. Все на сегодня? Я уже не нужен?
– Нет. Можешь ехать домой.
– Да я лучше к подружке этой Нонночки поднимусь. Пригласили. Если хочешь, тоже подъезжай. У них чистый девичник. Я с тремя не справлюсь. А, Вадим?
– Захочешь, справишься, – хмуро сказал Моляр. – Пока.