– Видите ли, ваша прислуга была в ночной сорочке, а вы почему-то нет.

– Капитан, кто вы такой, чтобы позволять себе судить о том, что должна носить принцесса Кротении? Вы обращаетесь со мной, как с военнопленным.

– Я обращаюсь с вами так, как подобает обращаться с принцессой. Я отвечаю за вашу жизнь. Это моя обязанность. Ваш отец доверяет мне. И на то у него есть причины. – Глубоко вздохнув, капитан заложил руки за спину. – Хотя все это мне не по душе. Я думал, что девушки должны иметь возможность уединиться. Находиться отдельно от мужчин. Поэтому позволил вам жить в отдельной комнате. Но теперь понимаю, что поступил глупо!

– Уж не намекаете ли вы на то, что собираетесь подселить ко мне кого-нибудь из своих мужланов?

– Нет, принцесса. Никого из них я к вам не подселю… – Лицо его порозовело. – Но если я не найду для вас такой комнаты, откуда вы не сможете сбежать, мне не останется ничего другого, кроме как сторожить вас в ваших покоях лично.

– Моя мама оторвет вам голову! – в негодовании вскричала Энни.

– Что ж, чему быть, того не миновать, – покорно ответил Марл.

Из своего опыта Энни знала, что, когда капитан переходил на такой тон, спорить с ним было бесполезно. Если он что-то вбивал себе в голову, то изменить его решение было невозможно даже под страхом смертной казни.

– А теперь я могу повидать Остру? – сменив тему, осведомилась Энни.

– Да, принцесса.

Лицо Остры было белым, а рука забинтована. Она лежала на спине и не видела Энни, когда та вошла.

– Прости, – произнесла Остра подозрительно вялым и бесчувственным тоном.

– Этого следовало ожидать, – ответила Энни. – Зря ты меня не послушалась. Теперь Марл будет держать ухо востро.

– Я же попросила прощения. – По лицу Остры ручьем побежали слезы, но она не издала ни звука.

Вздохнув, Энни пожала ладонь подруги.

– Ну да ладно, забудем об этом. Как твоя рука?

Вместо ответа девушка упрямо скривила рот.

– Хорошо, – смягчившись, произнесла Энни. – Я найду другой выход.

Когда Остра повернулась к ней лицом, ее покрасневшие глаза сверкали гневом.

– Да как ты можешь? – воскликнула она. – После всего, что я ради тебя делала. Сколько раз я остерегала тебя, сколько раз ради тебя опускалась до лжи, помогала тебе играть в твои глупые игры. Уж лучше б твоя мать послала меня на какую-нибудь грязную работу! Я всегда потворствовала твоим прихотям. Узнай об этом твоя мать, она могла бы меня обезглавить! И что я получила взамен? Ты решила бросить меня. И тебе это было все равно что раз плюнуть.

Энни была так потрясена признанием подруги, что какое-то время была не в силах выдавить из себя ни звука.

– Я бы вызволила тебя, – наконец вымолвила она. – Если бы мне посчастливилось уцелеть…

– Вызволила меня? Да у тебя даже не было никакого плана.

– Я хотела сбежать. Чтобы искать свою любовь и судьбу.

– Судьбу женщины, которая совсем одинока в чужой стране. К тому же в стране, где все говорят на незнакомом языке. Как ты собиралась добывать себе хлеб?

– Я питалась бы тем, что дает земля.

– Послушай, Энни! Но ведь земля кому-то принадлежит. Ты хоть знаешь, что за браконьерство людей вешают? Или сажают в тюрьму. Или заставляют работать, как рабов, пока они не покроют свой долг. Вот что случается с теми, кто в королевстве твоего отца питается тем, что дает земля.

– Никто меня не повесит, – ответила Энни. – По крайней мере, после того как узнают, кто я такая.

– О да. Выходит, как только тебя схватят, ты сразу объяснишь, что являешься очень важной особой. И что с тобой сделают? Тотчас отпустят? Подарят небольшое имение? Или назовут лгуньей и повесят? Конечно, если учесть, что ты женщина, причем довольно хорошенькая, вряд ли тебя сразу повесят. Скорей всего, для начала развлекутся с тобой.

Предположим, что тебе как-то удастся заставить их поверить, что ты принцесса. В лучшем случае тебя отправят домой, и все начнется сначала. Правда, не для меня. Я к тому времени буду разгружать баржи с углем или что-нибудь подобное. А в худшем случае потребуют за тебя выкуп. Возможно, даже будут посылать твоему отцу один за другим твои отрезанные пальчики, чтобы доказать, что ты вправду находишься у них.

– Я собираюсь переодеться мужчиной, – заявила Энни. – И меня не поймают.

– О, переоденься мужчиной! – Остра закатила глаза. – Это непременно сработает.

– Во всяком случае, это лучше, чем ехать в монастырь.

– Это глупо! – сверля подругу глазами, произнесла Остра. – И эгоистично! – С этими словами она стукнула кулаком здоровой руки по столбику кровати. – Какая же я была дура, считая тебя своей подругой! Ты пальцем о палец не ударишь ради меня!

– Остра!

– Оставь меня в покое!

Энни собралась было что-то сказать, но, увидев обезумевший взгляд Остры, передумала.

– Оставь меня в покое! – повторила та.

Энни встала, собираясь уходить.