Адрес был голливудский — Сансет, восточнее Хайленда, неподалеку от того места, где находилась Петра.

Она просмотрела оглавление. Четыре материала о рок-группах, о которых Петра никогда не слышала, одна хвалебная статья о скульпторе, работающем с собачьим дерьмом, которое покрывал пластиком.

Автор статьи о ваянии, пишущий под псевдонимом «мистер Питч», подлинный ценитель фекального искусства, называл его «вполне приемлемым примитивным искусством, выворачивающим внутренности (привет, испорченные ребята)». Петра вполне убедилась в том, что имеет дело с подростковым умом, а это никак не сочеталось с тщательным планированием убийств. И все же на журнал для фанатов, проходящий по двум делам, стоило обратить внимание.

Просматривая остальные страницы, Петра не обнаружила ничего ни о Беби-бое Ли, ни о Джульетте Киппер, ни о Василии Левиче. Не нашла она ничего и о бостонском деле, выявленном Алексом, ни об убийстве балерины Бернет. Петра имела кое-какие сомнения по поводу Бернет, но понимала, что игнорировать догадки Алекса не следует.

Заплатив за потрепанный журнальчик, она направилась в редакцию «Груврэт».

Узкий променад в Гроувере и Сансете. Почтовые ящики с объявлением «Писем не опускать». Большое потрясение.

«Комплект-248» оказался абонентским ящиком 248, арендуемым теперь фирмой «Верна Джой, Холливуд косметике». Петра поняла это, ибо, ожидая, когда сотрудница перестанет заниматься своей кутикулой и обратит на нее внимание, заметила на прилавке две большие стопки писем. К Верне Джой проявляют большой интерес — слишком много почты на один абонентский ящик.

Верхний конверт был розового цвета. Обратный адрес указывал: Де-Мойн, — а аккуратный женский почерк извещал: «Чек внутри».

Заведующая почтовыми ящиками наконец отложила пилку для ногтей, заметила, что Петра рассматривает стопки писем, схватила их и сунула под прилавок.

Петра показала ей свое удостоверение личности, и раздражение на лице женщины сменилось презрением.

— Что вам нужно?

— Журнал «Груврэт» арендовал ящик номер двести сорок восемь. Давно ли они перестали им пользоваться, мадам?

— Не знаю, а если бы и знала, то не сказала бы. — Подбородок женщины решительно выдвинулся вперед. — Но почему, мадам?

— Таков закон. Билль о правах. У вас должен быть ордер. Петра улыбнулась:

— Вы совершенно правы, мадам, но я не собираюсь обыскивать ящик. Мне просто хотелось бы узнать, когда арендатор перестал им пользоваться.

— Не знаю, а если бы знала, все равно не сказала бы. Женщина явно торжествовала.

— Вы работали здесь, когда «Груврэт» пользовался этим почтовым ящиком?

Женщина пожала плечами.

— Кто брал почту, предназначенную для «Груврэт»? Та же реакция.

— Мадам, я могу прийти с ордером.

— Ну и приходите. — Женщина внезапно рассвирепела.

— В чем проблема, мадам?

— Нет у меня никакой проблемы.

— Это связано с расследованием убийства. — Петра пристально и сурово посмотрела ей в глаза.

— Вы не производите на меня никакого впечатления, — отрезала женщина.

— На вас не производит впечатления убийство?

— Всегда убийство, — отозвалась женщина. — Все убийство.

— Что?

— Это мой дом, и я не обязана говорить с вами. — Женщина добавила: — Защищаешься — убийство. Борешься за свои права — и снова убийство.

— Как вас зовут, мадам?

— Я не обязана говорить…

— Нет, обязаны, иначе вас арестуют по обвинению в учинении помех. — Петра протянула руку к наручникам.

— Олив Джилуайт.

— Вы сознательно не хотите помочь нам, мисс Джилуайт?

— Ничего я вам не скажу.

Покинув отделение абонентских ящиков, Петра направилась в участок. Эрик Шталь сидел за своим рабочим столом, звонил по телефону и делал какие-то пометки. Петра расположилась за компьютером, ввела имя Олив Джилуайт и адреса отделения абонентских ящиков. Наконец у нее начало кое-что получаться.

Два года назад владелец голливудского отделения абонентских ящиков Генри Джилуайт был арестован по обвинению в убийстве.

Петра порылась в досье и нашла краткую справку об этом деле. Джилуайт, шестидесяти трех лет, застрелил у своего отделения девятнадцатилетнего Гервасио Гусмана, парня-проститутку, не желавшего выключать транзисторный приемник. Джилуайт утверждал, что его пытались задушить, подкравшись сзади, и ему пришлось защищаться. Однако его сперма, обнаруженная на одежде Гусмана, свидетельствовала о другом. Адвокат добился, чтобы Джилуайта судили за непредумышленное убийство, и сейчас он отбывал срок в Ломпоке. Ему дали всего лет пять — десять, но в его возрасте это могло означать — пожизненно.