– Понимаешь, Филатова прилетела поздно ночью из командировки, а через два часа ее нашли убитой в своей квартире, и никакого блокнота при ней не было. Следовательно, блокнот мог взять только тот, кто с ней за эти два часа встретился, то есть убийца. У кого блокнот – тот и преступник. Видимо, Галл всегда так подстраховывался, брал что-нибудь с места преступления, чтобы при неблагоприятном раскладе можно было подбросить кому-нибудь улику и навести подозрения на другого человека. А с листками другая история. Но суть в том, что эти фамилии выписывались с карточек в зональном информационном центре. То, что в одном списке на две фамилии меньше, говорит о том, что две карточки были изъяты. Это как раз и было то, чего так боялся Павлов и из-за чего погибла Филатова. Одну из этих двух фамилий я, кажется, знаю. Но вторая меня интересует больше. Это должна быть очень крупная фигура.

Машина подъехала к дому на Щелковском шоссе, и Настя сразу увидела на лавочке у подъезда знакомую лохматую шевелюру. Она тепло попрощалась с Андреем, дружески потрепала по загривку Кирилла, надела свои разновысокие туфли и, припадая на одну ногу, пошла навстречу Леше.

– Спасибо, милый, – тихо сказала она, крепко обнимая его.

Ей хотелось только одного – смыть с себя грязь, пот, усталость, напряжение, а главное – отделаться наконец от этой отвратительной шантажистки Ларисы Лебедевой. Как хорошо быть невзрачной, ленивой, обыкновенной Настей Каменской, носить удобную обувь и привычную одежду, коротать выходные дни рядом со спокойным, надежным Лешей Чистяковым – молодым доктором физико-математических наук, спасшим ей сегодня жизнь.

Когда кожа была отмыта до скрипа, а волосы снова стали светлыми, Настя вышла на кухню, где Леша, по заведенному ритуалу, накрывал по всем правилам на стол.

– Садись, Настюша, уже все готово. Объявляю сегодня праздник в честь твоего боевого крещения, – торжественно сказал он.

Она прижалась щекой к его плечу.

– Солнышко мое, – нежно сказала она, удивляясь сама себе, – ненаглядный мой, ты лучше всех на свете. Я тебя ни на кого не променяю.

– Да кто ж на тебя польстится, на такую ленивую и нехозяйственную, – отшутился Леша, стараясь скрыть, как он растроган.

Пока Настя Каменская дома приходила в себя, купаясь в волнах заботы, которой окружил ее Леша, на Петровке кипела работа. После задержания Галла с доказательствами в руках шли интенсивные допросы Павлова, Рудника и Муртазова. Теперь можно было разбираться и с фамилиями, и с тем, кто, как и Антон, составлял список, но на два месяца позже, будучи в Энске в составе бригады, проводящей инспекторскую проверку. Дело раскручивалось с головокружительной скоростью, людей катастрофически не хватало, но Гордеев не хотел трогать Настю, по крайней мере, до завтрашнего дня. Еще двух человек он отпустил к Володе Ларцеву: надо помочь с организацией похорон жены и с поминками.

Виктор Алексеевич допрашивал Галла сам. Уже при задержании он понял, что этот человек умеет проигрывать достойно. Он не оказывал сопротивления, не изображал возмущение и негодование, упорно стоял на своем: к нему обратился его знакомый, чтобы помочь уладить одно деликатное дело. Дело это состояло будто бы в том, что некая журналистка с темным прошлым начала вымогать деньги у вполне уважаемого человека, и этот человек хотел бы, чтобы в момент передачи денег присутствовало доверенное третье лицо. Кроме того, его просили познакомиться с журналисткой поближе, чтобы выяснить, не блефует ли она и можно ли ей доверять. И все, никакого криминала. Он не вламывался к ней в квартиру, она сама открыла дверь и впустила его, а утром совершенно добровольно поехала с ним за город.

Сам факт засады на даче доказал Галлу, что квартира, где он провел ночь, конечно же, прослушивалась. Но все, что он там говорил, должно было, по его замыслу, укладываться в эту версию. Кроме, разумеется, того, о чем они разговаривали под шум льющейся воды. Он никак не мог для себя определить роль Ларисы. Он мог бы поклясться, что она его не провоцировала, не пыталась сказать вслух что-нибудь не то, не задавала ему коварных вопросов. Она вела себя именно как человек, который легко подстраивается под ситуацию, хочет получить свои деньги и не желает лишних неприятностей. Но, с другой стороны, не может быть, чтобы квартира прослушивалась без ее ведома. Значит, она все-таки связана с милицией.

Спокойно и обстоятельно давая показания, Галл строго придерживался своей линии. Он хорошо помнил, что к блокноту и листкам из квартиры Филатовой он прикасался только в перчатках, отпечатков его пальцев на них не должно быть, если только он не допустил какую-нибудь оплошность. Бумаги были изъяты не у него, а найдены на даче у Павлова. Так что здесь был шанс выскользнуть. Правда, у него отобрали образцы для биологической экспертизы, но пока не готовы результаты исследования, можно еще поиграть.

Галл хорошо понимал, что, независимо от того, какие показания он даст, доживет он, самое большее, до окончания следствия, потом ОНИ его все равно достанут. Но жить так долго он и не собирался. При обыске во время задержания у него отобрали все, что было в карманах, в том числе и спасительную салатового цвета таблетку. Но он найдет способ до нее добраться. В конце концов, это не так уж сложно. Пакет с изъятыми при обыске вещами лежал здесь же, на столе у Гордеева.

Сам Виктор Алексеевич тоже события не форсировал. Он подробно расспрашивал задержанного о Павлове, о том, подо что у него вымогали деньги, чем шантажировали. Он, казалось, полностью принял версию Галла, во всяком случае, задаваемые им вопросы за рамки этой версии на первый взгляд не выходили.