должна была прибыть в Тильбери, Кристин завела об этом разговор с Эндрью.

– Если ты ничего не имеешь против, Эндрью... мне пришло в голову, что можно устроить у нас на будущей неделе небольшой званый обед...только для Денни и Гоупа.

Эндрью посмотрел на нее с некоторым изумлением.

Ему странно было, что она говорит о развлечениях теперь, когда между ними возникло глухое и тайное отчуждение.

Он ответил:

– Гоуп, должно быть, в Кембридже. А Денни и я могли бы с тем же успехом пообедать вместе где-нибудь вне дома.- Но, увидев выражение ее лица, он тотчас смягчился: - Впрочем, отчего же... Тогда давай в воскресенье, это самый удобный вечер для всех нас.

И в следующее воскресенье Денни явился, еще более краснолицый и коренастый, чем раньше. Он постарел, но казался менее угрюмым, более благодушно настроенным.

Впрочем, это был тот же Денни, и поздоровался он с ними следующим образом:

– Дом грандиозный! Уж не ошибся ли я адресом?
– Он полуобернулся к Кристин и продолжал серьезно: - Этот щеголеватый джентльмен действительно доктор Мэнсон, да? Если бы я знал, я бы ему привез канарейку.

Когда его усадили, он не захотел ничего выпить.

– Нет, я теперь не употребляю ничего, кроме лимонного сока. Как ни странно это вам покажется, я намерен остепениться н крепко взять себя за шиворот. Я почти пресытился звездными просторами. Самое верное средство полюбить нашу всеми изруганную Англию - съездить за границу.

Эндрью смотрел на него с дружеским упреком.

– Вам в самом деле пора устроить свою жизнь, Филипп,- сказал он.- В конце концов вам под сорок. И при ваших способностях!

Денни метнул на него странный взгляд исподлобья.

– Не будьте так самоуверенны, профессор. Я еще, может быть, удивлю вас парочкой трюков в ближайшем будущем.

Он рассказал, что ему посчастливилось получить должность хирурга Южно-Хертфордширской больницы; триста фунтов в год на всем готовом. Он, конечно, не смотрит на это, как на нечто постоянное, нотам придется делать много операций, и это даст ему возможность снова овладеть техникой. Потом он посмотрит, что можно предпринять.

– Не понимаю, как они мне предоставили это место,- рассуждал он.Должно быть, тоже ошибка.

– Нет,- возразил Эндрью веско.
– Этим вы обязаны вашему званию магистра хирургии, Филипп. Такое высокое звание откроет вам все двери.

– Что вы с ним сделали?!-простонал Денни.- Это совсем не тот неотесанный малый, который ходил со мной взрывать канализационную трубу!

Как раз в эту минуту вошел Гоуп. Он не был знаком с Денни. Но пяти минут не прошло, как эти двое поняли друг друга. Когда сели обедать, они уже дружески объединились н зло трунили над Мэнсоном.

– Конечно, Гоуп,- печально заметил Филипп, развертывая салфетку,- вам нечего ожидать, что вас здесь хорошо накормят. О нет! Я эту пару знаю уже много лет.

Знал профессора раньше, чем он превратился в завзятого вест-эндца. Их обоих выгнали из их прежнего жилища за то, что они морили голодом морских свинок.

– Я обычно на такой случай ношу с собой в кармане кусок грудинки,сказал Гоуп.
– Эту привычку я перенял у Билли Пуговичника во время последней экспедиции.

Но, к несчастью, у меня все яйца: куры моей матушки сейчас не несутся.

Такого рода шутки продолжались все время, пока они обедали. Присутствие Денни словно оттачивало остроумие Гоупа. Но мало-помалу они перешли к серьезной беседе.

Денни описал некоторые свои приключения в Южной Америке, рассмешил Кристин двумя-тремя анекдотами с неграх, а Гоуп рассказывал подробности о деятельности комитета за последнее время. Винни удалось, наконец, добиться давно задуманных экспериментов для изучения мускульного утомления.

– Вот этим-то я и занят теперь,- сердито пояснил Гоуп.- Но, слава богу, через девять месяцев моя обязательная служба кончается. Тогда я начну делать что-нибудь настоящее. Мне надоело разрабатывать чужие идеи, позволять старикам командовать мной.- Он принялся непочтительно передразнивать членов комитета: - "Сколько мясо-молочной кислоты вы нашли для меня на этот раз, мистер Гоуп?" Я хочу делать свою собственную работу. Как бы мне хотелось иметь свою маленькую лабораторию!

Затем, как и надеялась Кристин, разговор принял узко медицинский характер. После обеда (вопреки меланхолическому прогнозу Денни, за обедом уничтожили пару уток), когда было подано кофе, она попросила разрешения остаться с мужчинами в столовой. И хотя Гоуп уверял ее, что разговор пойдет на языке, отнюдь не предназначенном для дамских ушей, она осталась и сидела, опершись локтями о стол, уткнув подбородок в руки, молча слушая, в самозабвении устремив серьезные глаза на лицо Эндрью.

Сначала он был сдержан и холоден. Как ни рад он был свиданию с Филиппом, он чувствовал, что его старый друг несколько пренебрежительно отнесся к его успеху - неодобрительно, даже с легкой насмешкой. В конце концов, разве он не сделал прекрасную карьеру? А что сделал Денни, да, что он сделал? Когда Гоуп начал вставлять свои шуточки, Эндрью едва удержался от того, чтобы в достаточно резкой форме "осадить" его.