Впрочем, каково бы ни было впечатление, произведенное внешним видом дома на Эндрью и Кристин, они быстро утешились, очутившись внутри. Внутри дома все было в исправности и порядке, обои чистые, пол крепкий.

Количество апартаментов ошеломило новых жильцов. Оба тотчас подумали, не говоря об этом вслух, что скудной мебели Кристин едва ли хватит, чтобы обставить две такие комнаты.

– Ну-ка, сосчитаем, милый, - сказала Кристин, когда они остановились в передней после того, как, не переводя дыхания, обежали весь дом, и принялись загибать пальцы:-Внизу-столовая, гостиная, библиотека или "утренняя комната" - называй ее, как хочешь - и пять спален наверху.

– Верно, - подтвердил, смеясь, Эндрью.
– Не удивительно, что им требовался женатый врач.
– Улыбка его сменилась выражением раскаяния. Честное слово, Крис, мне ужасно совестно, что у меня нет ничего за душой и я пользуюсь твоей хорошей мебелью. Я себя чувствую каким-то паразитом. Принял от тебя все, как будто так и следует, потащил тебя сюда, не дав опомниться, едва только тебе успели в школе найти заместительницу. Я себялюбивый осел. Мне следовало сперва приехать сюда одному и приготовить для тебя все.

– Эндрью Мэнсон! Попробовал бы только оставить меня в Блэнелли!

– Ну, во всяком случае я намерен как-нибудь загладить свою вину.-Он свирепо нахмурился.-Послушай, Крис...

Но Крис с улыбкой перебила его:

– А я намерена пойти и приготовить тебе омлет по рецепту мадам Пуляр. Во всяком случае то, что называется так в поваренной книге.

Прерванный в самом начале своей декларации, он смотрел на нее с открытым ртом. Но мало-помалу лицо его разгладилось. Уже снова повеселев, он пошел за Кристин на кухню. Он не мог ни на минуту вынести ее отсутствия. Их шаги звучали в пустом доме, как в церкви.

Омлет (Гвильям Джон, раньше чем уехать, был послан за яйцами) появился со сковороды, горячий, аппетитный, нежно-желтый. Они ели его, сидя рядышком на краю кухонного стола. Эндрью энергично воскликнул:

– Клянусь Юпитером, ты умеешь стряпать!.. А знаешь, календарь, который они здесь оставили, неплохо выглядит на стене! Она кажется не такой голой. И потом мне нравится картинка на нем, эти розы. Что, можно мне еще кусочек омлета? А кто эта мадам Пуляр? Забавная фамилия, напоминает курицу. Спасибо, дорогая... ты не можешь представить, как мне не терпится начать работать. Здесь должны быть большие возможности!
– Он вдруг замолчал, потому что глаза его упали на лакированный деревянный ящичек, стоявший в углу среди их багажа.
– Послушай, Крис, что это за ящик?

– Ах, этот...
– отозвалась она с деланной небрежностью.
– Это свадебный подарок... от Денни.

– Денни!
– Эндрью изменился в лице. Когда он примчался к Денни с благодарностью за рекомендацию и сообщением о том, что он женится на Кристин, Филипп обошелся с ним сухо и небрежно. А сегодня утром даже не пришел проводить их обоих. Это больно задело Эндрью, он подумал, что Денни слишком сложный и непонятный человек, чтобы быть ему другом. Медленно, недоверчиво подошел он к ящику, ожидая найти внутри что-нибудь вроде старого башмака. Такая шутка была бы вполне во вкусе Денни. Он открыл ящик. И ахнул от восторга. Там лежал микроскоп Денни, чудесный микроскоп Цейса, и записка:

"Мне, в сущности, он не нужен: как я уже вам говорил, Я костоправ. Желаю успеха".

Что тут было говорить? Задумавшись, почти подавленный, Эндрью докончил свой омлет, не сводя глаз с микроскопа. Потом благоговейно поднял его и, сопровождаемый Кристин, отнес в комнату за столовой. Здесь он торжественно поставил микроскоп посреди комнаты, на ничем не покрытый пол.

– Тут у нас будет не библиотека, Крис, и не... утренняя комната, и не кабинет, ничего подобного. Благодаря нашему доброму другу Филиппу Денни, я окрещу эту комнату лабораторией.

Он только что успел поцеловать Кристин, чтобы освятить церемонию крещения, как из пустой передней донесся дребезжащий звонок телефона, прозвучавший как-то уж очень неожиданно и резко. Они поглядели друг на друга вопросительно и взволнованно.

– Может быть, это уже вызов к больному, Крис!

Подумай! Мой первый визит в Ээерло!
– Он бросился в переднюю.

Но то был не вызов, а доктор Луэллин, который из своего дома на другом конце города поздравлял их с приездом. Голос его доносился по проводу так ясно, что и Крис, стоявшая на цыпочках у плеча Эндрью, отлично слышала его любезные слова.

– Алло, Мэнсон! Как поживаете? Не беспокойтесь, на этот раз я звоню не по делу. Я просто хотел первый приветствовать вас и вашу жену в Эберло.

– Благодарю вас, доктор Луэллин. Очень любезно с вашей стороны. Но я ничего не имел бы и против того, чтобы приступить к делу.

– Ни-ни! И не думайте, пока не устроитесь окончательно, - сыпал словами Луэллин.
– И знаете что, если вы сегодня вечером ничем не заняты, приходите с женой к нам обедать, без всяких церемоний, в половине восьмого, мы будем очень рады вам обоим. За обедом мы с вами потолкуем. Значит, решено. Ну, пока до свидания.