Это сооружение, невероятно облезлое, облупившееся и проржавевшее, показалось Тане похожим на гигантскую уродливую физиономию, в сравнении с которой даже Крайгворма можно было счесть писаным красавцем. Зияющие паровые люки напоминали два тёмных злобных глаза, ярко-красный выступ - нос спившегося чудовища.

Никто не взял на себя труд срезать провода, которые всё ещё были полны магической силы - об этом говорило беспрестанное тихое потрескивание. Многочисленные обрывки проводов обрамляли уродливый фасад подобно длинной бороде, которая развевалась и временами искрилась, словно под впечатлением от оглушительного пения Старого Чёрта.

Надпись над входом в трактир гласила: «Эй, мягкокожие, поберегись! Попробуй сунься!» Старый Чёрт тем временем самозабвенно распевал:

Там к востоку от Суэца, злу с добром - цена одна, Десять заповедей сказки, и кто жаждет - пьет до дна, Кличет голос колокольный, и привольно будет мне Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне1.

Пер. И. Грингольца.

На мгновение самоуверенность изменила Тане, она почувствовала себя беспомощной и беззащитной героиней готического романа, оказавшейся в царстве привидений и духов. Но она тут же попыталась отогнать прочь малодушие.

–  Вокальные данные нашего приятеля, бесспорно, оставляют желать лучшего, обернулась она к Крайгворму.
– А вот репертуар отменный. Замечательные стихи. По-моему, это Киплинг, так ведь?

–  Понятия не имею, кто он такой, этот Киплинг, мэм, - ответил огр, и в глазах его блеснул откровенный издевательский огонёк.
– Одно скажу: не по чину простому чертяке, даже если он служил когда-то моторным бесом, распевать песни гуманоидов. Этот тип слишком зарывается.
– И он осуждающе затряс увесистой чешуйчатой башкой.
– От его воплей у меня в ушах звенит. Ну ничего, все его выкрутасы ему даром не пройдут. Узнает, как действовать мне на нервы. Когда мы поймаем этого гнусного чертяку, я непременно задам ему хорошую трёпку за такое нахальство. Выбью у него из головы стишки этого Киплинга или как его там. Все, до последней строчки.

Таня смерила огра взглядом. Габариты его впечатляли - шесть футов ростом и четыре - в плечах. Да уж, не позавидуешь тому, кому эта громадина намерена задать трёпку.

–  О чём это ты размечтался? Ты не имеешь права применять силовое воздействие без моего распоряжения, - отрезала она.
– И не забывай, устав полиции Объединённых Планет категорически запрещает грубое обращение с задержанными.

Из глотки Крайгворма вырвалось что-то вроде сдавленного хихиканья никогда прежде Таня не слыхала, чтобы огр издавал подобные звуки.

–  Осмелюсь заметить, мэм, что некоторые пункты устава не отличаются разумностью, - пробурчал он, упрямо вздернув подбородок.
– А тот, который вы только что изволили припомнить, - это вообще чушь несусветная.

«Какая муха его сегодня укусила?
– подумала Таня.
– Сначала это дурацкое хихиканье, потом - наглое заявление, которое уж вовсе ни в какие ворота не лезет». Крайгворм всегда слыл ярым приверженцем устава, и все его правила были для него, что заветы Священного Писания для любого из повешенных здесь монахов. Возможно, именно благодаря этому он и был в своё время принят на службу в особый отдел - как правило, представителям нечистого племени редко удавалось сделать столь блестящую карьеру.

Однако Таня уже не в первый раз с недоумением отмечала, что в последнее время огра точно подменили. Поведение его порой становилось более чем странным. Впервые это случилось сразу после трагического инцидента с «Холидеем Первым» и космической крепостью «Бородино». Именно там Крайгворм позволил себе забыться и пренебречь субординацией в разговоре с начальницей.

«Любопытно было бы знать, что взбрело в эту огромную непробиваемую башку, - подумала Таня.
– В чём причина подобной перемены? Наверное, всё дело здесь в войне, - решила она.
– Сейчас все словно с ума посходили - каждый, чуть что, готов удариться в истерику. Как бы то ни было, зарвавшегося огра необходимо незамедлительно поставить на место».

–  Твоё мнение меня совершенно не интересует!
– прошипела Таня.
– От тебя требуется только беспрекословное выполнение моих распоряжений.

Самоуверенность и апломб слетели с Крайгворма в мгновение ока. Неуклюже вжав голову в плечи, он забормотал с нарочитым подобострастием:

–  Так точно, госпожа следователь! Вы совершенно правы, госпожа следователь! Простите мою грубость, госпожа следователь.

Хотя огр всячески старался подчеркнуть раскаяние и покорность, в его самоуничижительном тоне проскальзывали нотки неприкрытого сарказма. Однако Таня сочла за благо не обращать на это внимания.

–  Обогни трактир и встань у задней двери, - приказала она.
– Когда я подам сигнал, мы одновременно ворвёмся внутрь с обеих сторон.

–  Так точно, мэм, - пробурчал Крайгворм.
– Накроем их перекрёстным огнем.

–  К чертям собачьим твой огонь!
– отрезала Таня.
– Опять размечтался. И совершенно зря. Никакого перекрёстного огня не будет. Мы возьмём их без единого выстрела. Свидетели нужны мне живыми. Я должна их допросить. Кроме того, я вовсе не хочу ненароком задеть мальчика.