С ощущением свободы пришла печаль. Я мечтал любить Алису, превозмочь эмоциональные и сексуальные страхи, завести детей, дом. Сейчас это уже невозможно. Я так же далек от Алисы со своим КИ 185, как и прежде с КИ 70. Разница в том, что теперь мы оба понимаем это.

Что гонит меня из дома и заставляет в одиночестве бродить по городу? Это не легкая прогулка в летний вечер, а вечная спешка, чтобы попасть… куда? Я шагаю по бульварам, заглядываю в подворотни, в освещенные окна, ищу, с кем бы поговорить, и боюсь этого. По одной улице, по другой, сквозь бесконечный их лабиринт, всюду натыкаясь на слепящие неоновые прутья клетки, в которую превратился город.

Я ищу… что?

В Центральном парке я встретил женщину. Она сидела на скамейке у озера, и несмотря на жару, пальто ее было застегнуто на все пуговицы. Она улыбнулась и жестом пригласила меня сесть рядом. Мы смотрели на ярко освещенные громады зданий, выделяющиеся на фоне черного неба, и мне хотелось вобрать в себя все огни сразу.

Да, я из Нью-Йорка. Нет, я никогда не бывал в Ньюпорт-Ньюс, Вирджиния. Она оказалась оттуда родом, там она вышла замуж за моряка. Он сейчас в море, она не видела его два с половиной года. Она теребила в руках носовой платок, время от времени вытирая им со лба капельки пота. Даже в слабом, отраженном от поверхности озера свете было видно, сколько на ней косметики, но выглядела она привлекательно, если не считать припухшего лица, словно она только что проснулась. Ей хотелось поговорить о себе, а я был не прочь послушать.

Отец дал ей все, что богатый судовладелец мог дать единственной дочери – хороший дом, образование… все, кроме прощения. Он проклял ее, когда она завела роман с простым матросом.

Она взяла меня за руку и положила голову мне на плечо.

– В ту ночь, когда мы с Гарри поженились, – прошептала она, – я была пугливой девственницей. А он сошел с ума. Сначала избил меня, а потом изнасиловал безо всякой любви. Это был первый и последний раз, когда мы были вместе, больше я не позволяла ему прикасаться к себе.

Вероятно, по дрожанию моей руки она поняла, как я потрясен. Да, такие разговоры были для меня в новинку… Она вцепилась в меня еще сильнее, словно боясь, что я убегу прежде, чем она закончит рассказ. Казалось, это очень важно для нее, и я сидел тихо-тихо, как человек, кормящий с ладони птицу.

– Не то что я ненавижу мужчин, – успокоила она меня с подкупающим простодушием. – У меня были другие. Много, но он – ни разу. Обычно мужчины нежные, они сначала ласкают и целуют. – Она многозначительно посмотрела на меня.

Это было то, о чем я слышал, читал, мечтал. Я не знал, как ее зовут, а она не спросила моего имени. Она просто хотела побыть со мной наедине. Что подумала бы Алиса?

Я так неуклюже погладил ее плечо и так неумело поцеловал, что она с тревогой спросила:

– В чем дело? О чем ты думаешь?

– О тебе.

– У тебя есть место, куда можно пойти?

Осторожнее, осторожнее, Чарли… В какой именно момент земля разверзнется под ногами и ввергнет тебя в пучину?

– Если нет, то в одном отеле на Пятьдесят третьей берут недорого. А если заплатить вперед, они не станут спрашивать, где багаж.

– У меня есть комната…

Она посмотрела на меня с новым уважением:

– Что ж, прекрасно.

Все еще ничего. Любопытно, как далеко могу я зайти, не впадая в панику? Когда начнутся неприятности? Когда мы окажемся одни в комнате? Когда я увижу ее тело?

Внезапно самым важным в жизни для меня стал вопрос, могу ли я быть похожим на других мужчин? Имею ли я право просить женщину разделить мою судьбу? Ума и знаний тут недостаточно… Вместе с чувством раскованности и свободы во мне росло убеждение, что на этот раз все получится как надо. Эта женщина – не Алиса. Она многое повидала.

Ее голос изменился, в нем появилась неуверенность:

– Пока мы не ушли… я хочу сказать… – Она встала, шагнула ко мне, расстегнула пальто, и я увидел, что очертания ее тела совсем не те, какими я представлял их, сидя рядом с ней на скамейке. – Только пятый месяц, – сказала она. – Но ведь это все равно, правда?

Стоя в раскрытом пальто, она почти точно наложилась на картину женщины, распахнувшей для лучшего обозрения халат перед Чарли. А я ждал, как святотатец ждет удара молнии. Я отвернулся. Этого я ожидал меньше всего, хотя застегнутое в теплый летний вечер пальто должно было предупредить меня, что тут что-то неладно.

– Это не от мужа. Я не обманула тебя, мы не виделись с ним уже много лет. Восемь месяцев назад я встретила одного торгового агента и жила с ним. Его я больше не увижу, но ребенка хочу сохранить. Просто нам нужно быть поосторожнее, не толкаться и вообще… Тебе ни о чем не надо беспокоиться…

Она посмотрела мне в глаза, и то, что она в них увидела, заставило ее замолчать.

– Это непристойно! – крикнул я. – Как тебе не стыдно!

Она отступила и быстро запахнула пальто, защищая то, что находилось внутри.