– Я знаю, милая Кейт. Я знаю. – Он быстро снял свои брюки и плавки и стоял перед ней, удерживая ее взгляд своими глазами. – Видишь? Я так же раним, как и ты. Еще сильнее, потому что ты можешь скрывать свои чувства. Я не могу.

Он притянул ее руки к своей груди.

– Трогай меня, Кейти, – мягко попросил он. – Трогай и смотри, что твое прикосновение делает со мною.

Она расправила пальцы у него на груди – медленно, неуверенно. Когда его мускулы дрогнули под ее пальцами, и Кейтлин ощутила ускорившееся биение его сердца, ласки ее стали более уверенными.

– Господь милосердный! – простонал Макс, и Кейтлин почувствовала, что по нему пробежала дрожь. – Разреши мне любить тебя, нежная Кейт. Ты нужна мне больше, чем дыхание.

И Кейтлин очень мягко толкнула его, пока он не сел на край кровати. Она села рядом с ним и пропустила свои пальцы сквозь его шелковую коричневую шевелюру. Наклонив к себе его голову, она сразу же раскрыла ему свои губы. Ее ласки стали более настойчивыми, более рискованными.

И только когда ее пальцы легко скользнули по его возбужденному естеству, Макс взял инициативу в свои руки. Его язык погрузился в недра ее рта, и он стал наклонять ее назад, пока она не легла на постель. Тогда его руки объявили о его власти над ее телом. Но всякий раз, когда ресницы Кейтлин, трепеща, опускались, Макс заставлял ее открывать глаза и смотреть на него.

Когда его рот платил нежную дань ее грудям, Макс видел, как ее карие глаза становятся теплыми и туманятся. Когда его ищущие пальцы сняли ее трусики и открыли женственные тайны между ее ног, он увидел, как ее глаза широко открылись от блаженства его прикосновений. А когда его пальцы и губы подвели ее к самому краю удовлетворения, он наблюдал, как взгляд ее потеплел и стал почти черным.

Он отодвинулся от нее, потянувшись за чем-то на ночном столике, и Кейтлин разочарованно пробормотала протест из-за того, что тела их разлучились. Он притянул ее обратно в свои объятия, и она шевельнулась, стараясь прижаться еще теснее.

Но когда он начал проскальзывать в нее, Кейтлин крепко зажмурилась и напряглась.

– Кейтлин, – хрипло сказал Макс, – открой глаза и посмотри на меня, любимая. Это же только я, и я никогда не причиню тебе боли. Ты это знаешь. Я никогда не причиню тебе боли. Я только хочу любить тебя, Кейти. Впусти меня, любимая. Впусти меня.

Постепенно напряженность оставила ее, и она начала расслабляться. Только тогда Макс полностью вошел в нее. Резко и тяжело дыша, он мгновение лежал абсолютно неподвижно, стараясь собрать воедино остатки самообладания и дать ей время привыкнуть к себе. Ему казалось, что ему доверено священное задание: стереть все ее неприятные воспоминания и заменить их воспоминаниями о нежности, любви и страсти. Когда ее тело шевельнулось под ним, он начал двигаться, шепча нежные слова и уверения.

Он поцеловал ее. Это был медленный, глубокий поцелуй, укравший ее дыхание – и потом возвративший его. Его пальцы прикасались к ней и ласкали ее всюду, куда только могли дотянуться, словно никак не могли ею насытиться. Тепло, наполнявшее ее тело, с каждым его движением внутри нее становилось все жарче, и ей казалось, что еще немного – и она вспыхнет пламенем.

– Макс? – она вцепилась в его плечи.

– Да, любимая. Бросайся. Я тебя поймаю.

Когда несколько мгновений спустя она, наконец, нашла вершину, то слезы потекли по ее щекам от этого невыразимо прекрасного чувства, и она повторяла и повторяла его имя.

Тут Макс, наконец, ослабил свой стальной контроль и нырнул в наслаждение. Он выгнул спину и выкрикнул ее имя, а потом упал на нее, зарывшись лицом в ее шею.

Пораженный силой своих ощущений, он лежал неподвижно, ловя дыхание и наслаждаясь тем, как близки их тела. Он внезапно понял, что чувствует себя завершенным, нормальным только тогда, когда они вместе, словно каждый из них – только половинка единого целого.

Не отпуская ее, он перекатился на бок и приподнялся на локте. Ему надо было заглянуть ей в лицо – но он боялся того, что может там увидеть. Когда он увидел на ее щеках серебристые брызги слез, сердце его сжалось. Но глаза ее были мягкими и теплыми и удовлетворенно-туманными.

– Спасибо, что ты сделал это прекрасным, – мягко сказала она.

Макс прижался к ее губам.

– Мы сделали это прекрасным, любимая, а не я. И я хочу, чтобы ты знала – я никогда прежде не испытывал такого.

– И я тоже. – Когда лицо его расплылось в улыбке, она сказала: – Улыбка героя-победителя, если я не ошибаюсь.

– Правда? – Он чуть-чуть прикусил ее шею сбоку, ощутив солоноватый вкус кожи.

– Угу. – Она слегка повернула голову, чтобы ему было удобнее. – Определенно.

– Я всегда считал, что я героическая личность.

Рука его легла на ее мягкую грудь, и улыбка стала менее победительной, но более собственнической.

Кейтлин с трудом спросила:

– Который сражается с драконами и все такое прочее?

Улыбка погасла, взгляд стал пристальным.

– Я сражусь со всеми драконами – столько, сколько надо будет, Кейти, потому что я только что убедился в том, что принцесса из замка стоит всех битв.

Наклонив голову, он провел языком вокруг одного розового соска.