– Постараюсь.

– Постарайся, парень, постарайся! Внакладе не останешься! Ты буквально ахнешь, узнав, чьихэто рук дело! До встречи! Перед выездом позвони. – Майор дал отбой...

Спустя короткий промежуток времени Семен Иванович внимательно прослушал экстренно доставленную к нему в кабинет пленку с записью разговора.

– Ягодова срочно убрать! – скрипнув зубами, распорядился он. – Устройте майору несчастный случай или «самоубийство». Белецкого-младшего тоже прикончить, но с мальчишкой церемониться не обязательно. Напротив, грохните щенка демонстративно! В данном случае – шумиха нам только на пользу!..

Завершив разговор с продажным майором, Андрей, сияя радостно-облегченной улыбкой, дословно пересказал Слепцову его содержание.

– Слава Богу! – размашисто перекрестился тот. – Получили наконец весомый аргумент, который заставит Виктора отменить карательную операцию! В темпе свяжись с братом!

Белецкий-младший принялся раз за разом набирать номер, но трубка упорно отзывалась короткими гудками.

– Черт побери! – промучившись без малого двадцать минут, в сердцах выругался он. – То ли авария на линии, то ли трубка неправильно лежит, а мобильный Витя мне отдал. Надеюсь, ты знаешь номера сотовых Бутуза, Перца или Калмыка?

– Забыл дома записную книжку, – смущенно признался Олег. – Отчасти Виктор все-таки прав! Башка у меня стала варить хреново!

– Ладно, не расстраивайся! – постарался утешить удрученного Слепцова Белецкий-младший. – Дуем на дачу. Объяснимся с братом лично, не по телефону. Время пока терпит! Успеем и туда, и к майору!

Однако выбраться из пробки оказалось не просто. Матерясь сквозь зубы, Андрей нарушал все мыслимые и немыслимые правила, постоянно выезжал на пешеходную дорожку. Иногда вылезал из машины и злобно лаялся с водителями других транспортных средств, в ультимативной форме требуя уступить дорогу. Выглядел он воистину страшно: седые волосы старика в сочетании с молодым лицом двадцатитрехлетнего парня, светящиеся раскаленными углями глаза... Даже самые крутые шли на попятную. В конце концов автомобиль Белецкого-младшего все-таки умудрился выкарабкаться из затора и стремглав понесся к загородному дому пахана.

– Кстати, Олег, а какой был у тебя план до того, как мент позвонил? – не оборачиваясь, полюбопытствовал Андрей.

– Я намеревался встретиться с Артемом да свести его непосредственно с Белым, – устало вздохнув, ответил Слепцов. – Пускай бы переговорили напрямую, расставили точки над «i».

– Вряд ли бы получилось! – усомнился Андрей. – Скорее всего тебя по-любому бы грохнули. Или Витя, сгоряча обвинив в предательстве, или Артем, если брат к тому времени успел бы убить кого-нибудь из «западных».

– Знаю, – хладнокровно молвил Олег, – и вместе с тем рискнуть стоило! Ради пусть мизерного шанса предотвратить бессмысленную гибель десятков людей можно пожертвовать собственной жизнью.

«Позирует Олежек! – подумал Андрей. – Христианского мученика из себя корчит. Никогда не поверю, чтобы Слепень да за кого-нибудь жизнь отдал!»

Вслух он, правда, ничего не сказал... Выскочив из города, машина, до предела увеличив скорость, помчалась дальше, и тут случилось несчастье.

На крутом повороте Андрей, не справившись с управлением, врезался в придорожный столб. От мощного удара Белецкий-младший, вышибив ветровое стекло, вылетел наружу, а Слепень сильно треснулся головой о боковую дверцу. Оба потеряли сознание...

Ликвидацию майора Ягодова и «щенка» Семен Иванович поручил двум группам исполнителей, по два человека в каждой. В первую вошли Артур и Петька. Во вторую – принимавшие участие в расстреле свадьбы Горелкина некие Руслан и Константин. Второй группе пришлось томиться в ожидании. Не знали, где искать Белецкого-младшего, а шеф велел действовать быстро, дабы Андрей не успел поделиться с братом опасной информацией. Сотовый Белого с 3 мая 1999 года поставили на прослушивание, и в принципе при помощи специальной новейшей аппаратуры можно было вычислить местонахождение владельца телефона, но лишь при условии, что тот сидит на месте, а не разъезжает взад-вперед. Машина же Андрея пребывала в постоянном движении. Убийцы заметно нервничали...

Артуру с Петькой повезло гораздо больше. Судя по последнему телефонному перехвату, Юрий Олегович находился дома. Не мудрствуя лукаво, они направились «в гости» к майору. Организовывать «несчастный случай» или «самоубийство» (как получится)...

Переговорив с Белецким-младшим, Юрий Олегович сладко облизнулся, плотоядно потер ладони: «Двести тысяч долларов! Ни центом меньше!», приготовил себе новую порцию кофе и вместе с чашкой устроился на диване, от скуки перелистывая последний номер газеты «Городские хроники». До встречи с братом пахана оставалось еще много времени. На глаза Ягодову попалась статья Лобковича «Теплое поздравление от братвы». Внимательно прочитав ее, майор призадумался. В статье четко прослеживалось намерение автора стравить «восточных» с «западными», причем Лобкович не выдвигал версии без указания имен (как, собственно, и положено до завершения расследования), а настойчиво тыкал читателя носом в мнимых виновников трагедии Вадима А. и Станислава К. Слишком настойчиво! Это наводило на определенные размышления. Юрий Олегович отлично знал: газета хоть именуется «независимой», «свободной», «демократической», в действительности куплена на корню известным финансовым магнатом Иосифом Натановичем Печорским, и ни одно слово не будет там напечатано без ведома закулисного хозяина. Тем более столь провокационная статья. Значит, именно Печорскому выгодна междоусобная война между группировками... Гм! Писанина Лобковича – второй актразыгрываемой словно по нотам пьесы. Первым был расстрел свадьбы, а следовательно...

– Задирай ручонки, сука! – с тихой угрозой приказал незнакомый голос. Майор вздрогнул, выронил газету, пролил на пол остатки кофе. Перед ним стояли двое крепких мужчин в черных кожаных перчатках, незаметно (очевидно, при помощи отмычки) проникших в квартиру. Один держал в руке пистолет с глушителем, другой – длинную бельевую веревку.

– Ручонки живо, блин! – требовательно повторил незваный гость, направив дуло «макарова-особого» в лоб Ягодову. – Или черепушку разнесу на куски!

Юрий Олегович беспрекословно повиновался. Его колотил озноб. Сердце трепетало в предсмертной тоске. Майор догадывался, ктоэти двое и зачемони сюда пожаловали.