Полковник говорил по обыкновению уверенно; одна его рука рассеянно легла на загривок Алане, другая — на плечо Танталь. Он будто накрыл их обеих несгораемым куполом своей веры в лучшее; я вдруг почувствовал себя лишним.

Совсем лишним. Вообще.

Шум реки заглушал возбуждённый людской говор; сам не помня как, я выбрался к остаткам сосновой рощицы, половина которой была снесена водой, а половина истреблена на костры. Сел на подстилку из мха, стянул сапоги, подобрал под себя ноги.

Подарить, что ли, кому-то сапоги?

Мысль явилась из ниоткуда и больше не желала уходить. Вот сапоги, хорошие, новые… Может быть, подарить?

Деревянный календарь сильно пострадал во время беспорядочных странствий. Края лоснились, лак облупился, а кое-где сошёл совсем — зато бородатые ветра всё так же раздували щёки, источали снег пузатые тучи и перебирало щупальцами круглое, как медуза, солнце.

Мне почти ничего не осталось. Непонятно, зачем я стремлюсь куда-то и досадую по поводу разлившейся реки. Песок, отмеренный мне почти год назад, горкой лежит в нижней половинке часов. Остались считанные песчинки, ещё немного, и я спрошу себя — а КАК придётся умирать?

Как старикашка, который нацелился на шлюху, но поскользнулся на собственной пряжке и угодил затылком на железный штырь?

Как разбойник, утонувший по одним сведениям в луже, по другим — в нужнике?

Я ногтем поддел чешуйку лака, уже готовую отвалиться. По-хозяйски счистил случайное пятнышко, замаравшее пухлую щёку нарисованного солнца. Вгляделся в числа и вдруг покрылся потом: а правильно ли я определил День? Может быть, я что-то перепутал и не пять ночей ждёт меня впереди, а всего лишь четыре?!

Столько длинных дней зачёркнуто булавкой. Солнце сделало большой круг; я тоже прошёлся по кольцу и возвращаюсь теперь к исходной точке. А умирать мне хочется ещё меньше, чем хотелось год назад…

При чём здесь судьбы мира?! Да, сейчас я один и постараюсь быть честным с самим собой, и скажу себе: мне было бы приятнее умирать… зная, что и весь мир вскорости накроется тазом. «Петля тумана на мёртвой шее…» Может быть, моё счастье, что я не доживу?!

Небо, какая я сволочь. Какое счастье, что никто не проберётся в мои мысли…

Дарить или нет сапоги? Если дарить — значит, я верю, что мир продолжится, солнце будет по-прежнему греть людям затылки, за летом придёт осень и какому-то бродяге ещё послужит моя обувка…

— Ретано… — голос Аланы.

Я дёрнулся, как будто меня застукали на горячем. Как будто жена умеет читать мои мысли; нет, я не желаю, чтобы меня видели. Я ни с кем не стану говорить.

— Ретано, мы… послушай. А ЗАЧЕМ тебе был дан этот год?

Зачем старику даны были сутки, а разбойнику — месяц? Судья — не значит палач. Мы сами себе палачи…

— А что, если… это испытание?

Испытание на прочность. Сойдёшь ли с ума, повесишься ли раньше срока, тем самым посрамив Правосудие…

— Ретано, — хрипло сказала Алана. — Я не хочу, чтобы ты умирал.

Ох и холодное намечается лето…

— Ступай, я сейчас приду, — проговорил я, глядя на реку. — Как-то не принято обуваться при дамах.

Люди Солля добыли где-то лодку. Добротную, смолёную, почти новую; сперва я споткнулся, потом пошёл быстрее, потом побежал.

Эгерт улыбался. И так, с улыбкой, говорил о чём-то своим собравшимся вокруг ученикам; плечи Соллевых выкормышей плотно смыкались, не желая пропускать меня в тёплую компанию, — однако я, если захочу пройти, то проберусь и сквозь стенку.

— Не снесёт к камням… сверху. Нет, Аген, ты останешься за старшего и проследишь, чтобы женщины…

Тут он заметил меня, и уголки его губ опустились:

— Господин Рекотарс, я был бы благодарен, если бы вы дали мне возможность поговорить с моими людьми.

— Для переправы, — сказал я, удерживая сбившееся дыхание, — уместнее сейчас не лодка, а плот. Лодка перевернётся.

Он разозлился теперь уже по-настоящему, однако сумел совладать с собой:

— Позвольте мне решать, что уместнее для переправы… Отойдите.

— Милейший полковник, — сказал я, распаляясь от собственной дерзости. — Через несколько дней я так и так избавлю вас от своего назойливого присутствия. И вы выберете для дочери мужа по своему вкусу; сейчас же, пока я жив, извольте принимать меня всерьёз!!