Я так и не понял, чего в него намешали, но янтарная жидкость легко скользнула по нёбу, оставив на языке кислинку, обожгла горло, словно спирт, а попав в живот, породила настоящую вспышку тепла.

В голове немного шумело до сих пор.

Как и прочие лунные города, Коперник имел несколько уровней. Бар "Красный глаз" располагался на самом нижнем, на своеобразной окраине. Добравшись до эскалатора, я проверил, как выходит из кобуры пистолет – без оружия в эти крысиные норы рискнул бы сунуться только маньяк.

Нижний ярус оказался вырублен в скале. Освещение тут было тусклым, а местами и вовсе отсутствовало. Откуда-то тянуло устойчивым "ароматом" помойки. – Эй, ты! – крикнул я первому попавшемуся аборигену. Тот оглянулся, блеснул огромным глазом посреди лба, и дал деру. – Вот дьявол! – выругался я, глядя, как он исчезает в темном проходе. – Мутанты проклятые!

Второй обитатель трущоб оказался более разговорчивым, может быть, потому, что не мог убежать. Не имея ног, сделать это довольно трудно. – Что вам угодно, сэр? – заблеял он, увидев меня. – Где "Красный глаз"? – Вон по тому тоннелю, потом третий поворот налево, и до первой полости, – я кинул банкноту, он поймал ее с ловкостью бабуина. – Только не ходите туда, сэр! Там очень плохой бар. – Я и сам-то не больно хороший.

Оставив калеку, я двинулся в указанном направлении. Универсатору пришлось вспомнить, что он может быть фонариком, пистолет я вытащил и держал в руке, а сам двигался с удвоенной осторожностью.

В стенах тоннеля время от времени попадались двери, из-за них доносились голоса, плач, смех. Несколько раз мне встречались местные обитатели. Тощие и пугливые, они походили на бледных призраков.

Люди жили тут, из поколения в поколение, не желая иного.

Мысли по поводу того, что человек – одно из самых приспособляемых разумных существ в Галактике, посетили меня в тот момент, когда я выбрался в указанную "полость", на самом деле – большую пещеру.

В этом подземном мире она играла роль площади. Тут по местным меркам было людно – впервые я увидел полдесятка аборигенов одновременно. Тускло светились вывески нескольких магазинов, и красной злобой, точно готовая лопнуть звезда, горел большой шар.

Что находилось за дверью под ним, можно было не спрашивать.

Я толкнул дверь и оказался в пронизанном сладкими запахами полумраке. Плыли клубы разноцветного дыма, через который иногда пробивались яркие вспышки, откуда-то со стороны доносились сладострастные стоны.

Лишь приглядевшись, можно было рассмотреть обстановку – низкие столики, ковры на стенах, занавеси, отделяющие ниши для любителей развлечься в приватной обстановке. Дальше темным утесом высилась стойка, над ней поблескивали ряды бутылок.

Не успел я пройти и пары шагов, как из дыма соткалась обнаженная девица. Подошла вплотную, прижалась всем телом, так, что соски пощекотали мне грудь. – Чего хочет сэр? – спросила она шепотом, поднимая лицо и глядя на меня огромными черными глазами. – Выпивки… нейростимуляции… сладких видений… или меня? – Извини, подруга, – я с некоторым трудом отодвинулся, – я бы рад с тобой поразвлечься, но меня интересуют дела… – Если захочешь – только свистни, – она улыбнулась и отошла, будто растворившись в дыму.

Я пошел дальше, миновал нишу, откуда доносились стоны и шумная возня, прошел мимо столика, над которым клубился лилового цвета дым. Сидящие тут люди с мертвыми глазами жадно вдыхали его, их потрескавшиеся губы кривились, изображая улыбки.

В следующей нише, судя по долетающим изнутри вспышкам, стоял аппарат для нейростимуляции – раздражения центра удовольствия в мозгу. Подобная штучка на Земле запрещена, как и СТЭК, наркотик, дающий лиловый дым.

Но хозяев "Красного глаза" федеральные законы не очень-то волновали.

За стойкой обнаружился морщинистый тип неопределенного возраста, глаза его были красны до такой степени, что наводили на мысль о контактных линзах. На меня он уставился с некоторым удивлением, словно ворона, обнаружившая, что в ее любимой помойке копается лев. – Что угодно, сэр?

Я не стал корчить дурачка и сразу перешел к делу. – Я ищу Ушастого Пьера. – А зачем он вам? – Я хочу купить у него кое-чего.

Ответ, похоже, не устроил бармена. Он мрачно поджал губы и сказал: – Пьер не со всяким будет разговаривать. Он… – Все нормально, – новый голос прозвучал где-то на уровне моего пояса, – этот тип не шпик и у него есть ко мне дело.

Я опустил глаза. Рядом со мной, мерзко улыбаясь, стоял человечек ростом с десятилетнего ребенка. Огромная голова его была абсолютно лысой, а вот ушей не имелось вовсе. Типы, которые придумали ему прозвище, похоже считали, что обладают чувством юмора. – Возьми бутылку вина, – сказал Ушастый Пьер, – оно тут настоящее. И пойдем, посидим, обсудим.

Я глянул в его темные, мерцающие глаза, ощутил под сводами черепа легкую щекотку и понял, что карлик – телепат. Люди, наделенные подобным талантом, встречались не часто, он пробуждался в основном у потомков тех, кто подвергся мутации. – Хорошо, – ответил я и повернулся к бармену.