— Костер, — сказал он. — Костер догорает. Мне холодно.

Стрелок задремал, когда же проснулся, то обнаружил, что человек в черном глядит на него как-то болезненно, жадно.

— И на что, интересно, ты пялишься?

— На тебя, разумеется.

— Ну и нечего так на меня таращиться. — Он пошевелил угольки костра, разрушив геометрически безупречную идеограмму. — Мне неприятно. — Он поглядел на восток, не начало ли светать, но бесконечная эта ночь длилась и длилась.

— Ждешь рассвета? Так рано?

— Я ведь создан для света.

— А, ну да! Я и забыл. Нехорошо с моей стороны. Просто невежливо. Но нам с тобой нужно еще о многом поговорить, еще много чего обсудить. Так решил мой хозяин.

— Кто?

Человек в черном улыбнулся.

— Тогда, может быть, скажем друг другу всю правду? И вообще начнем говорить откровенно? Никакой больше лжи? Никаких наваждений и чар?

— Каких еще наваждений? Ты это о чем?

Но человек в черном как будто не слышал его.

— Может быть, скажем друг другу всю правду? — повторил он. — Как мужчина — мужчине. Поговорим. Не как друзья, но как враги и противники равные. Это редкое предложение, Роланд. И его будут делать тебе нечасто. Только враги говорят правду друг другу. Друзья и возлюбленные, запутавшись в паутине взаимного долга, врут бесконечно.

— Что ж, правду так правду, — все равно этой ночью стрелок не сказал ни единого слова лжи. — Начни с объяснения, что ты имел в виду, когда сказал «никаких наваждений и чар»?

— Наваждения и чары — это колдовство, стрелок. Мой хозяин своим колдовством продлил эту ночь и будет длить ее до тех пор… пока мы не закончим свои дела.

— А мы скоро закончим?

— Нескоро. Точнее сказать не могу. Потому что и сам не знаю. — Человек в черном стоял над костром, и отблески тлеющих углей ложились замысловатым узором ему на лицо. — Спрашивай. Я расскажу тебе все, что знаю. Ты догнал меня. Так будет честно. Я, по правде сказать, и не думал, что ты сумеешь меня догнать. И все же поиск твой только еще начинается. Спрашивай, и так мы скоро дойдем до главного.

— Кто твой хозяин?

— Я ни разу не видел его. Но ты увидишь. Чтобы добраться до Башни, сначала ты должен встретиться с ним, Незнакомцем вне Времени. — Человек в черном беззлобно улыбнулся. — Ты должен убить его, стрелок. Но, по-моему, ты хотел спросить о другом.

— Но если ты его никогда не видел, откуда же ты его знаешь?

— Однажды он мне явился во сне. В образе юноши. Это был давно, когда я жил далеко-далеко. В ином месте. Тысячу лет назад, или пять, или, может быть, десять тысяч. Еще до того, как древние переплыли море. В стране, которая называлась Англией. Тому назад много веков он связал меня моим долгом, хотя тогда, между юностью и годами славы, у меня были другие дела. Мой долг, мое главное дело — это ты, стрелок, — усмехнулся человек в черном. — Видишь, кое-кто принимает тебя всерьез.

— У этого Незнакомца нет имени?

— О, имя есть.

— И как же его зовут?

— Маэрлин, — тихо вымолвил человек в черном, и во тьме на востоке, где горы, грохот обвала подкрепил значимость его слов. Где-то как женщина вскрикнула пума. Стрелка проняла дрожь. Даже человек в черном невольно вздрогнул. — И все же, мне кажется, ты не об этом хотел спросить. Не в твоем это характере: забегать так далеко вперед.

Стрелок знал, о чем он хотел спросить. Вопрос мучил его всю ночь, всю эту долгую ночь. Терзал его многие годы. Он вертелся на кончике языка, но стрелок все же не задал его… еще не время.

— Этот Незнакомец, этот Маэрлин, он тоже фаворит Башни? Как ты?

— Я по сравнению с ним — ничто. Он наделен уникальным даром жить обратно во времени. Направлять свое время вспять. Он меркнет. Он настаивается. Он — сущий во всех временах. Но есть еще один, кто превыше его.

— Кто?

— Зверь, — прошептал человек в черном в благоговейном страхе. — Хранитель Башни. Творец всех чар.

— Кто он? Что этот зверь…

— Не спрашивай меня больше! — выдохнул человек в черном. Голос его стал вдруг суровым и жестким, но потом дрогнул на ноте мольбы. — Я не знаю! И знать не хочу! Говорить про зверя — все равно, что накликать погибель своей души. Перед ним Маэрлин так же ничтожен, как я — перед Маэрлином.

— А над зверем — уже Башня и все, что она заключает в себе?

— Да, — прошептал человек в черном. — Но ты все же хочешь спросить о другом.

Воистину так.

— Ну хорошо, — проговорил стрелок, а потом задал старый, как мир, вопрос: — Я тебя знаю? Мы раньше встречались?

— Да.

— Где? — Стрелок нетерпеливо подался вперед. От ответа на этот вопрос зависела вся его судьба.

Человек в черном закрыл рот руками и хихикнул, как маленький ребенок.

— По-моему, ты знаешь.