— Хорошо, «заснул» и вижу во сне — клюет!!! Ёмазай, да как клюет — поплавок на полметра в воду ушел! Я чуть с бревна не свалился! Да, да, во сне чуть не свалился!

— Вот, вот, здесь надо было штанами, штанами её! — не унимался механик.

— Сергей Юрьевич, Вы себе кофе на куртку пролили, — как бы невзначай заметил связист.

— Где?!! Йё-о-маё!!! — изумился механик и наклонился стряхнуть капли.

Под немой вздох окружающих из чашки полилась следующая порция кофе. Тонкая струя коснулась пола и разлетелась мелкими брызгами на штаны. Механик поднял растерянное, несчастное лицо. Посмотрел, как на ядовитую змею, на остатки кофе, аккуратно поставил чашку на стол. Оглядел окружающих:

— Надо же, день-то со стирки начался, со стирки! Ну, сменял штаны на рыбу?

Николай постарался спрятать улыбку:

— Штанами надо после, когда ее умотаешь, и рыба на все готова! К сожалению, рядом не было специалиста по штанам — чтоб подсказать…

Связист дождался, пока пройдут смешки, и продолжил:

— А рыбина как потянет, да-а, чувствую, это не какой-нибудь сапог в пруду под Москвой. Так и свалиться не долго. Катушка разматывается — рыба в одну сторону, я в другую. Она в море, я на берег, бегом. Набрав приемлемую дистанцию, остановились, так сказать «посмотреть друг на друга». Длины лески хватило. Мы продолжили игру. Это напоминало пляску с «сапогами-ведрами» на ногах — с дерева я все же упал, ближе к берегу. Выливать воду из обувки было некогда. Так мы и танцевали — «рыбацкий вальс».

— Видать, не один раз-то лицом приложился, чтоб «щуку» вытащить! — добавил старпом.

— Верите, ни разу не приложился, — Николай оглядел всех и по искрам в глазах понял — не верят! — она умоталась, и я ее… на берег, лежала, как мертвая! Наклонился снять с крючка, прижал ее к песку. Кто же знал… как подскочит, как звезданет по челюсти хвостом, словно клюшкой, и была такова…

— Так ты ее не поймал?!!!

— Нет.

— А это что? — указал старпом на крупную рыбу в связке, — и почему у нее глаза, как шары, навыкате?

— «Навыкате!» так из-за этого-то она меня и огрела хвостом!

— …?!!

— Только я рыбину к песку прижал, тут глаза и вылезли, как теннисные мячи. «Надо же, думаю, как надавил», — и… ослабил хватку, а она как подскочит!..

— Остальных я потом по вашему… «штанами»! — сказал Коля серьезным тоном, правда, на последнем слове голос дрогнул, на лице расцвела озорная улыбка, — каждая почти сразу глаза выставила!

— От удивления?

— Да нет, от разности давления, наверное.

— Эт-то ты врешь… «от разности давления», физику надо в школе изучать! Это ж, чтоб «давление», леска три километра должна быть!!!

На дальней скамейке раздался смех. Не вступавшие в перепалку наблюдали, с искрами в глазах переводили взгляд с одного на другого. Коля покраснел:

— Дайте же рассказать! Эх, это Вам не хухры-мухры, эт-то, понимаешь, рыбалка! Тут смекалка нужна и подход! В общем, я придумал…

Коля закончил свою историю, подготовил костер. Поставил на огонь свое изобретение — котел из полусферной запчасти от робота, и сварил свой улов. Аромат ухи привел к котлу почти всех.

— Я научу вас варить настоящую уху! — комментировал рыбак нараспев, — только в котелке, на живом огне, может получиться настоящая уха — вкуснейшая пища богов, эликсир мо… г-хм, это, пожалуй, чересчур…

— А приправы-то положил? — спрашивали зрители.

— Добавляем специй, мешаем, — продолжал Николай Петрович, главный режиссер театрального действия, — пробуем…

Может сочетание земных специй с неземной рыбой не пошло, а может в дыме местных дров было что-то, что впиталось в бульон, либо это была третья, неизвестная причина, но как только в рот попало содержимое котелка… На лице у Коли промелькнула целая гамма чувств: первый миг блаженства, недоумение ребенка от исчезнувшей игрушки, понимание, что все не так, отчаяние… Последней была гримаса глубокого отвращения. Николай Петрович прополоскал рот, почистил зубы, пожевал апельсиновую кожуру… НЕ ПО-МО-ГЛО!!! Он напоминал человека, который сварил по-пьяни собственный ботинок и съел его на спор. Протрезвел. Узнал об этом. Встал в ступор, но по настоящему проявил эмоции, когда увидел на втором ботинке следы собачьего … (не будем об этом), а ведь так вкусно пахло ухой!

С обреченностью каторжного несчастный ожесточенно намылил щетку, и начал чистить зубы. Это послужило темой для шуток на последующие дни. Отвечать на эпиграммы с мылом во рту неудобно — одни пузыри вместо слов! Коля не отвечал. Он и так потом упражнялся в этом искусстве до самого отлета.

С тех пор «рыба» стало словом нарицательным, виновных грозили отправить на рыбалку, а ненароком произнесенное «уха» сразу поднимало настроение. Впрочем, с рыбой вышла еще история, но обо всем по порядку.

После обеда в кают-компании осталось немного народу. Все были заняты делом.

— Конь бьет ладью, — задумчиво комментировал биолог и посмотрел на капитана — не передумает ли, может вернуть все на пару ходов?

— Да-а, — пришла очередь задуматься Эдуарду Абрамовичу, — впрочем, шах Вам, уважаемый Валерий Михайлович.

— Ушел, достопочтеннейший Эдуард Абрамович, — улыбнулся биолог.

— Брось Ваньку валять, я же опять шахану.

— А я уйду.