– Хватит.

В порту перед самым отплытием мы приобрели еще один сотовый телефон, три фонаря разных размеров, две пластиковые ракетницы, рассчитанные на пару-тройку выстрелов, и набор ракет; инфракрасный прибор ночного видения – «очки» с коробкой приличных размеров; десантный нож-стропорез, которым, конечно, можно было перерезать не только стропы; какой-то не вполне понятный охотничий нож (стропорез в лавке был только один) и несколько водонепроницаемых пластиковых пакетов. Клинки оставили в гостинице – вызывать врагов государства на дуэль мы не собирались. А гордость на некоторое время можно смирить – даже в «дворянском раю» Михалкова.

– Может, все же позвоним контрразведчикам? – спросил Руденко, когда Агесилай прошел на корму и не мог нас слушать.

– Не думаю, что мы узнали о чем-то, чего не знают они. Будем действовать по своему разумению. Если бы контрразведка хотела работать с нами, Берендеев бы не прятался от нас неведомо где.

– Да, Кирилл исчез, и, похоже, по воле начальства, а не злого случая. Иначе его коллеги давно бы связались с нами.

Стемнело. Агесилай повернул яхту на юг и включил мотор на полную мощность. Двигатель сильно шумел – я надеялся, что, когда яхта пойдет тише, его будет не так слышно.

К берегу мы подошли часов в девять вечера. На небе ярко сияли звезды, от убывающей луны в последней четверти бежала по океану искрящаяся дорожка. Ротмистр сбавил обороты, и яхта пошла не просто тихо – почти бесшумно. Похоже, Агесилай промышлял контрабандой и подбираться к берегу незамеченным ему было не в новинку.

Огни на острове светили ярко. Полагаю, разглядеть что-то в море тем, кто находился на свету, было невозможно. Но, как знать, может быть, подозрительный Михалков поставил на берегу вышки с приборами ночного видения и наблюдателями, которые сидели в полной темноте и смотрели в море? Особенно сейчас, когда закрыт аэропорт и когда…

Что я хотел добавить? То, что у него содержится похищенный Голицын? Честно сказать, мне не верилось в это. Чтобы дворянин, какой бы он ни был, публичный человек, политик, похищал другого гражданина, да еще и должностное лицо? Такое бывает только в некоторых африканских странах, может быть – в Латинской Америке, но не у нас, в просвещенной и добропорядочной России…

– До берега – метров триста, – тихо сказал Агесилай, подходя ко мне вплотную. – Ближе подходить опасно, да и ни к чему. Спустить лодку или поплывете?

– Поплыву, – ответил я, подхватывая пластиковый мешок, в который были упакованы телефон, фонарик, прибор ночного видения, ракетница и, конечно же, деньги. Деньги могут пригодиться всегда. Люди, как это ни прискорбно, продаются и покупаются…

Ножны со стропорезом я пристегнул к ремню, брюки и рубашку снимать не стал – когда вылезу из воды, они высохнут на мне. Туфли запаковал в еще один пакет – без обуви бродить по острову будет неприятно, в мокрых туфлях много не находишь.

Повесив пакеты на шею, я по никелированной лесенке спустился в воду. Воздуха в пакетах было много, и они не только держались на воде, но и слегка поддерживали меня.

– Если дела у меня пойдут худо, я постараюсь пустить в воздух красную ракету, – повторил я Матвею. Мы с ним обговорили систему сигнализации, но я никогда не считал лишним что-то повторить. – Сейчас ракетница заряжена красной ракетой, так что остается только дернуть за спусковой крючок. Если я просто захочу вернуться и не буду видеть яхту, а телефон откажет, пущу зеленую ракету. Тогда уходите в Гонолулу и поднимайте на ноги полицию. Звоните всем, кому можете. Если я не буду отзываться… Что ж, не паникуйте. Мало ли что произойдет.

– Ладно. Как только ты доберешься до берега, мы выйдем в море. Болтаться так близко от берега, по-моему, не стоит.

– Хорошо.

Я оттолкнулся от борта и поплыл. Вода была теплой, но у меня по коже все равно бежали мурашки.

Плыть с пакетами не так-то легко – тому, кто плавать не умеет, они помогали бы держаться на воде, а мое движение только тормозили. Нож с резиновой рукоятью был сравнительно легким и на дно не тянул. Как бы там ни было, минут за двадцать я до берега добрался.

И желтый песок ночью не слишком-то видно, а уж черный, океанский, не позволял различить на берегу совершенно ничего. Город остался позади, если считать путь, проделанный на яхте. Сейчас его огни слегка окрашивали небо по правую руку от меня. Я наугад прошел метров пятьдесят по берегу, добрался до островков буйной тропической растительности. Там бросил мешки на землю, снял и выжал рубашку и брюки – даже летом в тропиках в мокрой одежде было прохладно.

Немного обсохнув, я вскрыл пакет с туфлями, надел их. Разрезал второй пакет, достал оттуда прибор ночного видения и включил его. Ничего интересного обнаружить не удалось – полоска леса метрах в тридцати, море, песок. Мобильный телефон работал. Я набрал номер Руденко и сообщил: