Позади боярыни, скромно засунув руки в рукава и потупив глазки стояла Красава, других детишек было не видно и неслышно, кажется, их вообще не было в доме.

На первый поклон сотника Корнея, отвешенный у самой двери, Гредислава Всеславна ответила лишь наклонением головы и приглашающим жестом, после второго поклона, исполненного в шаге от помоста, поднялась на ноги и поклонилась в пояс. Стоя же, выслушала приветственные слова воеводы и произнесла свои реплики. Опять тонкий баланс формальных знаков почтения и приветствия. Гредислава — более родовита, Корней — выше рангом, Гредислава — хозяйка, Корней — гость, она — женщина, он — мужчина.

Родовитая хозяйка встретила гостя сидя и предложила войти, но подойдя к помосту, Корней превратился из простого гостя в «нарочитого мужа» — воеводу (типа, не сразу разглядела). Воеводу, разумеется, приветствуют стоя, и разговаривать с мужчиной бабе стоя надлежит, но стоит-то она на помосте, выше Корнея, поскольку, хоть и баба, но род древнее. Ритуал-с!

Дед был сосредоточенно-строг, даже слегка торжественен, боярыня Гредислава величественна, а Мишка терзался вопросом: куда класть подарки? В дедовых инструкциях наличие помоста предусмотрено не было.

«На край помоста? А вдруг нельзя? На пол? Вроде бы неудобно, подарки, все-таки».

Выручил шепот Роськи:

— Кладите на край.

После того, как приветственные слова были произнесены с обеих сторон, Мишка, повинуясь дедову жесту, подошел к помосту и развернув, не прикасаясь руками, волховской посох, положил его к ногам боярыни Гредиславы. Отшагнул назад, поклонился и, не поворачиваясь спиной, сделал еще пару шагов назад. Матвей и Артемий повторили его маневры. Нинея наклонилась, опираясь на посох и поочередно притронулась рукой к каждому подарку, выпрямилась и велеречиво поблагодарила — подношение принято.

Роська тут же подсунул воеводе Корнею лавку (тоже покрытую войлоком), боярыня Гредислава дождалась, пока сядет гость, потом села сама и одними глазами (но не понять приказ было невозможно) отправила ребят за дверь.

В отроки обнаружили свою верхнюю одежду, сброшенную на пол в горнице у двери (Роська и тут успел), дед же потел в натопленной горнице в парадной шубе — опять же, протокол, ничего не поделаешь. Не прошло и нескольких секунд, как в сени выскочили и Роська с Красавой, «высокие договаривающиеся стороны» остались с глазу на глаз.

— Роська, ты где так прислуживать научился? — поинтересовался Артемий. — Прямо, как в княжеском тереме!

— Много ты в княжеских теремах бывал! — неприветливо отозвался Роська. Вопрос Артемия ему почему-то не понравился. — Умею и все.

— Его бабуля научила. — Пояснила Красава. — Только он сам не заметил.

— Все я заметил. — Пробурчал Роська, но чувствовалось, что разъяснение Красавы для него такая же неожиданность, как и для остальных ребят.

— Пойдемте со мной! — распорядилась хозяйским тоном Красава. — Они там еще долго будут.

В пристройке, куда Мишке еще не доводилось заглядывать, обнаружилась чистенькая комнатка с накрытым для угощения столом. Посреди стола стоял, укутанный в тряпки, чтоб не остыл, объемистый кувшин со сбитнем, а на деревянных подносах, накрытые полотенцами пироги. Проголодавшиеся с дороги отроки дважды приглашать себя не заставили, а Красава скромно уселась в уголке, ответив на мишкино приглашение к столу одним словом:

— Невместно!

Мишка жевал пироги, запивал сбитнем, вставлял реплики в общий разговор, но мысли его были заняты другим.

«Светлая боярыня, я с вас балдю! Латинский девиз на гербе — прерогатива католического рыцарства, как он на Нинеином знамени оказался? Вообще-то, это „в струе“ знакомства с княгиней из рода Пястов, но ничего не объясняет, а наоборот, запутывает. Может быть, Нинея в молодости в „Европах“ обреталась? Допустим. Можно допустить даже, что была замужем за кем-то, кто имеет право на герб. Но само-то изображение древнеславянское! Или разъятое ярмо используется и в западноевропейской геральдике? Тогда получается, что мы с дедом ошиблись в определении древности ее рода. Нет, не получается — отец Михаил говорил, что для ее родословной и триста лет пустяк.

Может жена иметь отдельный от мужа герб? Не знаю, геральдикой никогда особо не интересовался, но, если это допускается, то симбиоз славянского изображения с латинским девизом возможен. Или нет? Ни черта вы, сэр, не знаете, одни сплошные загадки. Попробуем зайти с другой стороны. „Рotentia“ — сила, насколько я помню… или возможность? Потенциал, одним словом. Но это второе слово девиза, а первое… вот уже и забыл, потому, что не понял. Вполне может быть, что и написано с ошибками, в Европе-то сейчас грамотные люди, разве что, в монастырях водятся. А в рыцарском замке, если и попадется грамотей, то такой, что корову через ять начертает и не почешется, тем боле, что на родных языках не пишут, только на латыни. Может быть Красава знает? Вряд ли, но попытка не пытка».