Катарина резко встала, отбросив мех, и решительно подошла к шкатулке. В замке торчал маленький медный ключик. Она повернула его, и крышка откинулась. Катарина ахнула.

Ее глазам представилось великолепное золотое ожерелье. Пять рубинов, оправленных сверкающими по краю каждого камня бриллиантами. Эти драгоценности пристало носить принцессе, а вовсе не шлюхе. Катарина не могла поверить своим глазам. И не могла понять смысл такого подарка — не могла понять Лэма.

Зачарованная, она взяла ожерелье в руки. Оно было очень тяжелым, чересчур тяжелым. Носить его было бы слишком неудобно. Хотя она так и не узнает, удобно или нет. Потому что никогда не наденет этот «подарок».

Катарина прикусила губу и повернулась к висевшему над сундуком зеркалу, приложив ожерелье к шее. От того, что она увидела в зеркале, она выронила драгоценность, как будто она жгла ей пальцы.

Совершенно обнаженная женщина, высокая, с неприбранными волосами, с распухшими губами и возбужденно сверкающими глазами, держала бесценное ожерелье над подрагивающей грудью. В зеркале она не увидела Катарины Фитцджеральд, дочери графа. Она увидела очень дорогую куртизанку — увидела шлюху!

Катарина не стала поднимать ожерелье. С учащенно бьющимся сердцем она натянула рубашку и нижние юбки. К несчастью, другой одежды у нее не было, и ей не оставалось ничего другого, как надеть порванное платье. Гребня не было тоже, поэтому Катарина расчесала волосы пальцами, но без особого успеха. В конце концов она все же подняла ожерелье, положила в шкатулку и заперла ее. Потом, придерживая платье у шеи, вышла из комнаты и поспешила вниз по лестнице.

Лэм стоял у очага в глубокой задумчивости. На полу рядом с его ногами примостился Ги, игравший с крупным щенком волкодава. Макгрегор сидел у стола, погруженный в чтение книги. Книга? Катарина не думала, что он умел читать.

Отстраненное выражение лица Лэма сменилось теплой улыбкой, когда он повернулся к ней. Но через мгновение улыбка стала неестественной, потом пропала. Его глаза опустились на шкатулку, которую она держала в руке.

Катарину пронзила неописуемая печаль. Она смотрела на Лэма, на его гордое, красивое лицо, мощную фигуру, в его серые глаза и вспоминала вчерашний день. До чего глупо было с ее стороны проснуться такой довольной и мечтательной. Они занимались вовсе не любовью. Это было не чем иным, как совокуплением, нет, хуже, сексом для удовольствия.

И даже если бы то, что было между ними, можно было назвать любовью, Лэм О'Нил оставался прежним. Сын Шона О'Нил а, пусть и не насильник, подобно своему отцу, и, возможно, даже не слишком жестокий человек, он был пиратом.

Добрый день, Катарина, — ровным голосом сказал Лэм, испытующе глядя ей в лицо. — Мы как раз собирались обедать. — Его взгляд задержался на порванном лифе, края которого она придерживала. — Я приказал, чтобы с корабля принесли сундук с одеждой. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Мы подождем, пока вы переоденетесь.

Ее сердце разрывалось, и это не имело никакого отношения к разорванному платью. Катарина подошла к нему и протянула шкатулку.

— Я не могу это принять. Мне не нужны ваши подарки.

— Очень хорошо. Это вам решать, — без всякого выражения произнес он.

Катарина готова была разрыдаться. Она отвернулась от него, слепо глядя на обеденный стол. Когда она проснулась, то просто умирала от голода — теперь у нее совсем не было аппетита. Ей грозила опасность, но она не решалась думать, в чем эта опасность заключается. Катарина знала только одно — она должна бежать. Как ни больно ей было думать об этом.

Прошло несколько дней. Как-то Катарина и Ги сидели на полу, играя в кости. Ей нравилось, что мальчик улыбался и даже вскрикивал от удовольствия, когда выигрывал, потому что обычно он был необычайно серьезен. Они играли на прутики и камешки, хотя этот пройдоха Ги хотел, чтобы ставкой были настоящие монеты. Теперь он захлопал в ладоши, зардевшись от удовольствия, потому что снова выиграл.

— Мне у тебя не выиграть, Ги. Пожалуй, я должна признать поражение.

Ги ухмыльнулся и, подняв на нее глаза, увидел кого-то за ее спиной. По его лицу расплылась радостная улыбка. Катарина обернулась и увидела наблюдавшего за ними с непонятным выражением Лэма. Ее сердце сразу забилось сумасшедшими толчками. Она отлично осознавала, что уже вечер, и знала, что случится вскоре в ее комнате наверху.

Лэм был с ней каждую ночь, и их любовные игры зачастую продолжались до зари. Время от времени он совершенно неожиданно являлся к ней даже днем.

Их взгляды скрестились в страстном порыве. Катарина почувствовала, что ее щеки начинают гореть, и повернулась к Ги. Она чувствовала, как Лэм подошел к ним, ощутила тепло и притяжение его тела, когда он остановился позади нее. Его рука коснулась ее плеча.

— Вы научились игре в кости в монастыре, Кэти?

— Конечно нет. Меня научили отец и дядя.

Он опустился рядом с ней на колени, ласково заглядывая ей в глаза.

— И ваша мать не возражала?

— Она ни о чем не подозревала.

Он рассмеялся. Катарина не спускала глаз с его прекрасного лица.

Лэм посмотрел на Гй.

Надеюсь, ты не собираешься обчистить леди до нитки, — серьезно сказал он.

Ги вспыхнул:

Нет, капитан.

Лэм протянул руку и потрепал его волосы.

Джентльмены должны позволять леди выиграть. — Он поднялся, бросил на Катарину многозначительный взгляд и отошел. Катарина смотрела ему вслед, пока он шел по лестнице, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце. Но когда она повернулась к Ги, стараясь принять по возможности естественный вид, то заметила в его глазах вопрос и нетерпеливое желание продолжить игру. Ее заготовленная улыбка пропала. Мальчику так не хватало внимания. И хотя ей ничего не хотелось так, как ринуться вверх по лестнице, она похлопала его по маленькой руке и шутливо спросила: