Она вырвалась из его рук и осмотрелась, пытаясь понять, где же они находятся. Конечно, вдали от Лондона, расположенного в нескольких милях от устья реки. Она поразилась отваге пирата. Если бы его поймали в Англии, то вменили бы ему в вину множество преступлений и приговорили к смерти. В лучшем случае его просто обезглавили бы; в худшем — четвертовали или повесили. Да, с его стороны это была отчаянная смелость — появиться в Англии; смелость и безрассудство.

Но она знала, что он вовсе не безрассуден. Катарина взглянула на него исподтишка. Лэм негромко и отрывисто что-то говорил своим людям. Его лицо с чеканным суровым профилем казалось высеченным из камня. Матросы поспешили исполнить приказ командира. Он был пиратом, человеком, которого она терпеть не могла, но невозможно было отрицать, что он был рожден командовать людьми. Катарина подумала, что решение сойти на берег можно объяснить его высокомерием и исключительной уверенностью в себе.

Лэм кивнул Макгрегору, и шотландец повел Катарину вдоль берега следом за пиратом. Другие два матроса остались на месте. Из клочьев тумана вдруг совсем неподалеку выглянула крыша замка с башенками по углам. Пока они шли, туман то сгущался, то рассеивался, так что становились видны каменные стены замка. Небо начало светлеть. Незаметно наступил рассвет.

Не уверенная в том, что будет, если их заметят, Катарина прошептала:

— Где мы, О'Нил?

— Вы видите замок Тилбери, — тоже негромко ответил Лэм. — Подождите здесь с Маком.

— А вы куда?

Не отвечая, он скрылся в полутьме.

Медленно тянулись минуты. Катарина знала, что ему не проникнуть в замок, потому что ворота будут заперты до восхода солнца. Но поблизости должна быть деревня. Наверняка он отправится туда в поисках экипажа. Ей подумалось — какая наглость, увести лошадей от самого замка, из-под носа его коменданта! Она была просто поражена. Он мог быть высокомерным и наглым, но, с неохотой признала она, в мужестве ему не откажешь.

Он вернулся без экипажа. Сидя верхом на крупной темной лошади, в развевающемся плаще, он казался разбойником с большой дороги. У двух лошадей, которых он вел на поводу, на губах висели клочья пены. Не успела Катарина глазом моргнуть, как ее уже усадили на мерина, что был помельче, и еще через мгновение они быстрой рысью направились в сторону Лондона.

— Вы умеете ездить верхом? — спросил он, касаясь ее колена своим.

— Не поздновато ли спрашиваете? — огрызнулась Катарина, усаживаясь поудобнее, довольная тем, что сидит по-мужски, а не боком.

Он улыбнулся.

Ирландская девушка вроде вас должна уметь ездить верхом. В противном случае я был бы здорово разочарован.

На мгновение она встретилась с ним взглядом, думая, что он просто сумасшедший, если ему все это нравится, потом решила сосредоточиться на лошади. Ребенком она неплохо ездила верхом, но с тех пор прошло много лет. И темнота еще не рассеялась, так что дорогу было почти не видно. Катарина решила позволить лошади самой выбирать путь.

Но какой подозрительной эта предрассветная поездка должна была показаться любому встречному! Катарина глянула через плечо на удаляющийся замок, и холодок пробежал по ее спине. Что если бы их схватили люди королевы? Ее бы освободили — или нет? Тут было о чем задуматься.

Ее отец был узником королевы. Что сделала бы Елизавета с ней, дочерью человека, признанного изменником? Может, ее вместе с Джеральдом содержали бы в заточении в Саутуарке? Может, их пленение также означало бы для нее потерю свободы, крушение надежд?

Катарина решила стараться не привлекать внимания к себе и своим спутникам. Во всяком случае, пока.

Несколько часов подряд они ехали быстро и без остановки. Туман рассеялся. Солнце — горящий оранжевый шар — взбиралось в посеревшее небо. Вскоре впереди показалась громада Лондона; На фоне безоблачного неба вырисовывались башни, шпили, крыши, и над ними возвышался громадный купол собора святого Павла. Катарина искоса бросила взгляд на ехавшего рядом Лэма и увидела на его лице только решимость без малейших признаков страха.

Они въехали в ворота. Стук копыт разносился по пустынным улочкам. Город должен был вот-вот проснуться, но они еще никого не встретили. Время от времени доносились крики, непристойные песни и громкий хохот пьяных компаний. Лэм, казалось, знал эти улочки как свои пять пальцев. Этого она не могла понять.

Они проехали у стен Тауэра. Катарина глазам своим не верила. Она решила, что он все-таки сумасшедший. Ни один человек, кто нарушал закон в поисках средств к существованию, не осмелился бы приблизиться к этому ужасному месту, в котором ему, возможно, суждено было оказаться. Ни один человек, каким бы отважным и дерзким он ни был.

Они проскакали по Лондонскому мосту, повернули на восток и оказались в оживленном квартале, с пивнушками и борделями на каждом шагу. Из одного такого дома как раз выходили несколько прилично одетых джентльменов. Катарина сделала вид, что не заметила стоявших на углу полуодетых женщин. Одна пышнотелая бабенка помахала пирату рукой и даже окликнула его пронзительным голосом, недвусмысленно предлагая себя. Лицо и уши Катарины горели. Лэм как будто и не слышал заманчивого предложения.

Они оказались перед приземистым, похожим на склад зданием, перегородившим улицу. Лэм свернул влево, Катарина следовала за ним. На другой стороне стоял большой двухэтажный дом с крутой остроконечной крышей, окруженный каменной стеной. Лэм вдруг остановил лошадь и соскользнул на землю.