Шрифт:
Тяжелый кулак с грохотом опустился на стол, и брызнули во все стороны восковые шарики. Разлетелись, застучали по полу дробным дождем.
– Я не в рабство отдаю свою дочь, – проговорил грузный, овладев дыханием. – Что станет с ней, если этот мерзавец раньше времени сдохнет?! Ведь он старше ее на двадцать лет! Что, если его пырнут кинжалом или угостят отравленным стилетом? Что станет с моей дочерью?!
Скуластый молчал.
– Иди на замок, – сквозь зубы сказал грузный. – Бери войско и ступай.
Свечи догорали.
– Все его люди, – раздумчиво проговорил скуластый, – от воеводы и до грязного дворового мальчишки… предпочтут умереть. Чтобы взять Оскол, надо идти по трупам.
– Значит, ты пойдешь по трупам, Сотка.
Скуластый помедлил и встал:
– Как будет угодно светлому князю.
«…была подобна рыси – столь же необуздана, дика и непокорна. И рвалась она из рук надсмотрщиков и заботливых соглядатаев, и не принимала пищи, и не желала видеть рядом господина своего похитителя – но на любую рысь найдется клетка, на любую птицу плетется сеть. И проходили дни; и ужас поселился в душе юной пленницы…»
Среди ночи она оторвала голову от горячей подушки. Она не спала и секунды; у тлеющего ночника несла вахту красивая бесстрастная женщина, компаньонка и страж в одном лице. Монументальные черты и полная неподвижность делали ее похожей на статую, и только пальцы, сновавшие над рукоделием, разрушали столь зловещее впечатление.
– Эй…
Женщина не шелохнулась, только большие глаза ее блеснули белками.
– Это ПРАВДА, что про него говорят? Истинно так? И ты тоже?..
– Я люблю господина, – ловкие руки ни на мгновение не прерывали работы. – Я знаю, что умру в его отсутствие. Все мы умрем без него.
Девушка криво усмехнулась:
– Скоро сюда явится Сотка…
Полные губы рукодельницы чуть дрогнули:
– Никому не взять Оскола… Здесь каждый сражается за себя. Здесь никому не нужно помилование…
– Никому не нужна свобода?!
Замок жил ночной жизнью. Далекие скрипы. Приглушенные шаги.
– Зачем свобода руке, если пробито сердце… – женщина опустила глаза. – Свобода вырванного глаза, отрубленного уха…
– И ты его любишь?!
– Не только я люблю господина, но и господин любит меня… Это просто…
Девушка долго маялась, прежде чем задать следующий вопрос:
– А я… тоже умру? Я теперь… как все вы? Я ЗАВИСИМА от него? Да?!
Рукодельница помедлила. Даже работа в ее руках чуть приостановилась.
– Вы – нет, – сказала она наконец. – Вы еще не успели… привязаться к нему. Привыкнуть. Должно пройти время…
– Три недели?!
– Или меньше.
Тишина. Подрагивал пламенем ночник.
– Если я сейчас убегу, – сказала девушка почти спокойно, – у меня есть шанс…
Рукодельница улыбнулась уже откровенно:
– Вам не убежать. Это Оскол.
– Мой отец озолотит тебя…
– К чему мне золото, если я не могу жить без Яра? Я не предам его. А упущу по недосмотру – он посадит меня в подвал, и я не увижу его долго, долго… Нет. Я буду внимательна.
– Если Сотка возьмет замок…
– Он не возьмет. И знайте, княжна… Ви говорили с Яром достаточно, чтобы назавтра ощутить его отсутствие. Не знаю, сколь сильна ваша воля – случалось, уже после нескольких дней люди не могли противиться… ТЯГЕ. Предпочитали скорее сдаться, чем терпеть.
– Я предпочту умереть, – сказала девушка сквозь зубы.
Женщина опустила глаза, и спицы в ее руках замелькали быстрее.
«…А тем временем воевода, тот, что служил старому князю, собрал свое войско и двинулся в путь. И пока тянулось большое войско лесом и степью, все думал воевода – как одолеть замок? Ведь с того дня, как выстроили Оскол, никому еще не удавалось взять его ни приступом, ни измором, а хитростью и подавно… Но знал воевода, что дни текут, что княжна гибнет, и если не взять замок сразу, то вскорости поздно будет…»
– …Зачем вы так поступаете со мной? За что? Чем я провинилась, неужели только тем, что мой отец способен собрать войско сильнее вашего?
Голос ее был как вода. Внешне спокойный поток – за минуту до буйных порогов.
Яр Сигги Оскол оторвал глаза от потрепанной рукописи, лежавшей у него на коленях; Яна сидела на подоконнике, отделенная от весеннего неба только тонкой позолоченной решеткой.
– Чем я обидела вас, Оскол? Почему вы делаете ЭТО со мной?