Еще раз сверкнули в глазах искры, и Фиона увидела.

Возле дома Торна шел бой. Само по себе это было неудивительно — у Торна и его семьи было немало врагов. Но на сей раз положение защищающихся было отчаянным — ведь самые лучшие воины были сейчас вместе с Торном здесь, в лесу. Тех сил, что оставались у Олафа, было явно недостаточно, чтобы выстоять.

Фиона ощутила острое и холодное присутствие смерти, и из ее груди вырвался невольный крик.

От этого крика мгновенно проснулся Торн и первым делом схватился за оружие.

— Что? Что случилось? — воскликнул он. — На нас напали?

Отряд проснулся. Один за другим викинги вскакивали на ноги, хватали свои мечи, топоры, дубинки и напряженно оглядывались в поисках врага.

— Мы должны немедленно уходить! — закричала Фиона и тоже вскочила на ноги. Ее била крупная дрожь. От волнения перехватывало горло.

— Что произошло?! — Торн внимательно огляделся. Никаких врагов поблизости не было, а значит, никому из них непосредственная опасность пока не угрожала.

— Чужаки. Они пришли с севера, — отрывисто заговорила Фиона. — Твой дом… Мы должны торопиться. Пока еще можно успеть. — Ее буквально захлестывал поток слов.

Торн схватил ее за плечи, несильно встряхнул.

— Медленнее, Фиона. И подробнее. Как ты об этом узнала?

— У меня бывают видения. Мы должны спешить. Торн. Я чувствую… Да, я чувствую запах смерти.

Торн некоторое время стоял молча, решая, как поступить. Поверить видению Фионы или отмахнуться от него, словно от кошмарного сна? Воины Торна смотрели на Фиону как на сумасшедшую. Некоторые из них на всякий случай даже отодвинулись подальше от нее, и па лицах у них был написан испуг.

Чем дольше Торн смотрел в лицо Фионы, тем больше начинал верить в то, что она на самом деле только что с помощью загадочных, недоступных пониманию сил сумела увидеть то, что на самом деле происходит сейчас далеко отсюда.

Когда же он окончательно поверил Фионе, то невольно побледнел. Сердце бешено забилось.

Да, может быть, он околдован. А может быть, просто сошел с ума, но он верит ей!

Торн громко прокричал слова команды и усадил Фиону верхом на лошадь. Еще минута, и отряд двинулся вперед.

Поместья Торна они достигли с первыми лучами солнца, пробивавшимися над вершинами гор. Вся местность вокруг представляла собою поле брани. В воздухе раздавался глухой звон — это ударялись друг о друга мечи и топоры, щиты и булавы. Торн кинул на Фиону изумленный взгляд, не переставая поражаться тем силам, что подвластны ей. Затем опустил Фиону на землю, приказал ей стоять здесь, присматривать за лошадью и никуда не отлучаться. Торн издал воинственный клич и вместе со своими людьми ринулся в самую гущу схватки.

Враги, увидев подкрепление, пришедшее на помощь защитникам поместья, пустились в бегство. Появление Торна и его отряда внесло решающий перелом в ход битвы, и нападавшие — пришельцы с севера — прекрасно это понимали. Они быстро рассыпались поодиночке и пустились наутек. Через несколько минут от них не осталось и следа, но Торн отлично знал, что пройдет какое-то время и они снова появятся в окрестностях его дома.

Когда все было кончено, к Торну подошел Торольф и восторженно похлопал его по спине.

— Ты появился как нельзя вовремя, брат, — сказал Торольф. — Без твоего отряда мы бы не справились.

— За то, что мы успели, благодари Фиону, — ответил Торн. — У нее было видение, она разбудила нас и поторопила идти сюда. И, хвала Тору, мы пришли как раз… Скажи, а где же отец?

Торольф обвел взглядом усыпанный телами двор.

— Он сражался позади меня. Я видел его только что, перед самым концом битвы. Может быть, он…

И в эту секунду они увидели отца — разом, оба. Он лежал, уткнувшись лицом в грязь, и из спины у него торчал глубоко вонзившийся боевой топор. Вокруг Олафа образовалась кровавая лужа, но кровь все текла и текла.

— Нет! — закричал Торольф, подбегая к отцу и падая перед ним на колени. Затем осторожно перевернул раненого и с болью увидел глаза отца — еще раскрытые, но стекленеющие с каждой секундой. Торольфу показалось даже, что он слышит шелест крыльев — это прилетели валькирии, чтобы перенести отца в небесную Валгаллу.

Торн опустился в грязь рядом с Торольфом и склонился над умирающим.

— Отец, ты слышишь меня? Это я, Торн. Мы прогнали прочь этих северян.

— Это все ведьма, — прохрипел Олаф, даже перед смертью не желая примириться с Фионой. Он так и уйдет в мир иной в полной уверенности, что она и только она повинна во всех бедах, обрушившихся на его дом.