В малой столовой, стены которой украшали гобелены из голубой парчи, а на выцветшем турецком ковре стояли кресла и старинный диван, которому было не меньше ста лет, Чарлз беседовал со своей обожаемой тетушкой Эмилией Уэттерби. Будучи старой девой, она поселилась в Мортимере — Мидоу после свадьбы родителей Чарлза. Она была младшей сестрой его матери и стала для него утешением, когда родители умерли — сначала мать при родах, затем, через десять лет, произошел несчастный случай с отцом.

Тетушка смотрела, как ее толстый мопс Джорджи пытался стащить из стоявшей около нее хрустальной вазы засахаренные фрукты, и все ее круглое тело и доброе лицо тряслись от смеха.

— Посмотри на Джорджи, — заливаясь смехом, сказала она. — Старая собака, и такие фокусы! — Не поднимаясь с дивана, она оттолкнула собачку книгой, которую держала в руке. Песик зарычал басом и взобрался к ней на колени, где и успокоился.

— Если он съест еще что-нибудь сладкое, он заболеет, — предостерег тетушку Чарлз и покосился на избалованное животное. Песик ответил ему хитрым взглядом. — Что вы читаете, тетушка?

Она махнула пухлой ручкой и посмотрела на него поверх очков.

— Тебе это неинтересно, Чарлз. Ты назвал бы это романтическими бреднями, а я сегодня не в том настроении, чтобы позволять надо мной смеяться.

Чарлз протянул руку за книгой, но она покачала головой. Выбившиеся седые пряди затрепетали вокруг ее напудренного лица, а атласные ленты кружевного чепца затряслись.

— Да ладно, Эмми, покажите мне. — Они боролись за книгу, пока она со вздохом не выпустила из рук переплетенный в кожу томик. Чарлз прищелкнул языком и прочитал название: — «Любовные путешествия. Стихи для влюбленных». Автор Б.К. Роуз. Вот уж не думал, Эмми, что вас интересует подобная романтическая чепуха.

— Отдай книгу, Чарлз! — Она выхватила у него сборник стихов и сердито посмотрела на племянника. — Ты хочешь сказать, что я слишком стара для романтики? Вздор! Мы никогда не стары для того, что трогает наше сердце. А эти стихи действительно трогают. В стихах поэта чувствуются истинная тоска и боль. — Она дрожащими пальцами перелистала страницы и, найдя место, заложенное красной шелковой ленточкой, поднесла платок к глазам. — Послушай вот это:

Она посмотрела на Чарлза.

— И это только начало. Там много стихов.

Чарлз почувствовал, что краснеет. В голубых глазах Эмми блестели слезы.

— А ты испытывал когда-нибудь такие сильные страсти, дорогой?

Волнение мешало ему заговорить. Он прокашлялся.

— Это очень непростой вопрос. А вы, тетя Эмми?

Она расправила кружева на чепце, провела руками по пышной юбке из серой тафты. Красные пятна вспыхнули на ее щеках.

— Я любила, Чарлз, — произнесла она голосом, совершенно не похожим на ее обычное щебетание. — Но мой возлюбленный был для меня недосягаем. — Она наклонилась и накрыла его руку своей. — Мне больно видеть, что ты так одинок.

Он выдернул руку.

— Я не…

— Чарлз, я знаю, у тебя много друзей, но разве нет женщины, которой ты мог бы отдать свою любовь? Которой ты мог бы читать по вечерам любовные стихи?

Перед ним возник образ Маргерит, и вместо взволнованного лица тетушки он увидел яркие взрывы петард на Пэлл-Мэлл в праздничную ночь. Они взлетали в ночное небо, ярко освещая все вокруг. То же происходило и в его сердце, когда он смотрел на восторженное лицо Маргерит. Они не стояли рядом, их разделяли друзья, но он представлял себе, что обнимает ее. Это было неделю назад, и с тех пор его день и ночь терзали воспоминания.

Она жила всего в пяти милях от него, но была недоступна, как звезда на небе. Он хотел бы избавиться от мыслей о ней — но как? Она навечно оставила след в его сердце, как выжженное клеймо на шкуре животного. Безответная любовь мучила его как болезнь, и он ненавидел свою слабость, свою беспомощность, невозможность забыть ее.

Он подавил охватившие его чувства.

— Не беспокойтесь о продолжении рода, Эмми. У Мортимеров еще будут наследники.

Она нахмурилась.

— Я думаю не о продолжении рода, — рассердилась она. — Если говорить честно, я думаю о тебе. Я страдаю, глядя на тебя. С тобой происходит что-то очень серьезное.

— Не надо… — Чарлз расслабил руки, вцепившиеся в подлокотники кресла. И обрадовался, когда в дверь постучал Боттомли, дворецкий:

— К вам мистер Николас Терстон с визитом, лорд Мортимер.

Со вздохом облегчения Чарлз встал с кресла.

— Спасибо, Боттомли. Он приехал посмотреть телят. — Чарлз поклонился тетушке и прошептал ей на ухо: — Спрячьте эту книгу, Эмми. Мне не нравится, когда вы плачете.

Она хлопнула его по руке.

— Чепуха! Я выучу все стихи наизусть. Хотела бы я знать, кто такой этот Б.К. Роуз, и выразить ему свое восхищение.

— Не надо… — Увидев в ее глазах удивление, он повернулся и быстро вышел.

Выходя, он услышал, как она декламировала: