— Насколько мне известно, он учился в университете. Я часто встречал его у Ника, но не знал, что он интересуется политикой. Сорвиголова, он всегда участвовал в опасных скачках или делал ставку на самую безнадежную лошадь, играл все ночи напролет, а на рассвете дрался на дуэли.

Маргерит пощелкала языком.

— Описание подходит к любому из знакомых мне джентльменов.

— Сейчас не время обсуждать меня и моих друзей, — холодно отрезал Чарлз. — Я знаю, что Ник беспокоится о Тирнане с тех пор, как три года назад умер его отец. Его мать была шотландкой, но с ирландскими корнями. Подозреваю, что именно шотландская кровь послужила причиной того, что Тирнан принял сторону Стюарта.

Он пробормотал что-то о проклятой политике, разделяющей людей, и приподнял руку Тирнана, чтобы Маргерит подложила под рану кусок полотна.

— Мы промоем рану бренди. — Маргерит вынула из кармана передника бутылочку и вытащила пробку. — Надо обработать рану, пока он не проснулся.

— Вряд ли он скоро проснется. Он измучен и слаб. Кто знает, как долго ему приходилось скрываться. Может быть, он даже несколько раз пересек Суссекс.

Чарлз держал руку Тирнана, а Маргерит лила на рану бренди. Тирнан дернулся и застонал, но глаза не открыл.

— Кажется, кровотечение останавливается, — сказала она и принялась рвать чистое полотно на длинные полосы. Она быстро и крепко перевязала рану и устроила перевязь для руки.

Чарлз обтер губкой тело Тирнана и смыл грязь с его лица.

— Похоже, он голодал.

— Если его преследовали по всему Суссексу несколько недель, ему некогда было думать о пище. Он не мог связаться с контрабандистами, потому что побережье охраняют таможенники, а солдаты обыскивают каждый дом.

Маргерит порылась в сундуке, стоящем в углу, и вытащила оттуда старую рубашку, пахнувшую лавандой.

— Когда-то она принадлежала Литгоу. Он был невысок ростом, но эта будет Тирнану почти впору.

— Ты проявляешь такую заботу о преступнике, — ревниво проворчал Чарлз.

— И ты тоже! Может быть, теперь ты поймешь, что я просто не могла выгнать человека, нуждающегося в убежище. Какое значение имеют политические симпатии этого юноши? Он ведь умрет, если мы не окажем ему необходимую помощь.

Их взгляды встретились над распростертым телом.

— Надо признать, что у нас нет выбора, — наконец согласился он. — Но мы нарушаем закон.

Маргерит дрожала от волнения и усталости.

— Теперь ты понимаешь, почему я не кричала на каждом углу о своих тайнах? Я защищала не только себя, но и этих беглецов.

— Мне ты могла сказать, — тихо произнес Чарлз, и она увидела, что суровые складки на его лице разгладились. — Да, теперь я понимаю, но тем не менее разочарован, нет, глубоко обижен тем, что ты мне не доверилась:

Тишина и печаль воцарились в комнате, их нарушали только стоны Тирнана. Маргерит положила ему на лоб мокрое полотенце, а Чарлз взбил подушки.

— Если придут солдаты с обыском… — начала она и, помолчав, продолжила: — Нам придется спрятать его в подвале. Там за фальшивой стеной есть тайник и подземный ход, ведущий к высохшему колодцу за конюшней.

Она выдала все свои секреты и теперь со страхом ждала его ответа, но Чарлз молча смотрел на нее, и по замкнутому выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает: может быть, ему было стыдно за то, что он поступился своими принципами и взял на себя заботу о шпионе?

— Делай, как считаешь нужным. Я, пожалуй, спущусь вниз и проверю, нет ли за ним погони, — проговорил он, с трудом поднимаясь со стула. — А тебе лучше остаться с Тирнаном и успокоить его, если проснется.

Чарлз подошел к ней так близко, что она чувствовала его дыхание. Ей было невыносимо видеть разочарование в его глазах, хотелось обнять и не выпускать до тех пор, пока он ее не простит и к ней не вернется ее смеющийся возлюбленный. Но что-то запрещало ей показывать ему свою слабость, свои чувства.

— Я присмотрю за ним, — кивнула Маргерит, хотя сердце ее сжималось от страха.

Спустя час Чарлз заметил на дороге за воротами какое-то движение. Он стоял у окна, вглядываясь в темноту безлунной ночи. Люди! Их было несколько, и они шли быстрым шагом. Еще один верхом на лошади подъезжал к воротам.

— Проклятие! Это Эмерсон, — проворчал Чарлз. Он узнал лошадь капитана по белому пятну на лбу и белым «чулочкам» на ногах. Перепрыгивая через две ступени, Чарлз ворвался в спальню Маргерит. — Солдаты, — выдохнул он и, оттолкнув Маргерит, взвалил Тирнана на плечи.

Молодой человек пришел в себя и пытался о чем-то спросить Чарлза.

— Вниз, — приказал Чарлз и стал спускаться по лестнице, пошатываясь под тяжестью тела юноши.

Маргерит, не задавая лишних вопросов, побежала вниз, на кухню, чтобы открыть вход в подвал. Парадная дверь уже сотрясалась от ударов. Прю и Софи с зажженными свечами стояли в коридоре, изумленно глядя на Чарлза и его ношу.