Маг ловко прикрепил лыжи к сапожкам. Потом профессор вытащил из ранца длинный канатик, и прицепил его одним концом к седлу Тучи. Второй конец застегнул на поясе, взял канатик в руки, и выжидающе уставился на меня.

Я сначала постоял в нерешительности, потом аккуратно тронул коня с места. Поехали шагом. Маг ехал за нами. Лыжи стали ледяными и спокойно везли профессора сначала по хрустящей замерзающей траве, а потом по пыли Восточного Тракта.

– Если есть возможность, то я бы предпочел передвигаться значительно быстрее, – крикнул профессор Апик.

Я пустил коня сначала легкой рысью, а потом и широкой. Дорога с огромной скоростью полетела назад.

Мы быстро ехали к Вихрь-городу. Впереди кавалькады на белоснежной кобыле неслась девчонка, за ней на огромном черном жеребце летел я с котом на шее коня, а следом, как водный лыжник за катером, скользил профессор магических наук в сверкающих на солнце ледяных очках.

Во многих гостиницах нет

тринадцатого этажа

(просто факт)

Мы ехали по Восточному Тракту, быстро обгоняя редкие экипажи, немногочисленных всадников и медленных пешеходов. Солнце еще только садилось за горизонт, а мы уже въехали в Вихрь-город.

Тут тебе не огород, а город!

(из рыночной ругани)

Для своего мира Вихрь-город был просто огромный. С современными мегаполисами его, конечно, сравнивать было нельзя, но стотысячным населением на Земле в средние века могли похвастаться разве что только крупнейшие столицы.

Город был прекрасен и уродлив, тих и шумен, спокоен и суетлив. Противоречив, как все мировые центры, и уверен в том, что он самое прекрасное место во вселенной. Город – это отражение людей, в нем живущих.

У города есть северный и южный районы. Между ними несет свои воды Гладь-река, самая большая водная артерия этой части света. Соединяет районы длинный подвесной мост, шедевр инженерной и магической архитектурной мысли, который считается одним из чудес света.

Мы быстро проехали по широким улицам окраин южного района, застроенных разнообразными мастерскими, в которых сновали занимающиеся своим делами люди, миновали громадные открытые ворота и попали в центр города. Копыта коней звонко цокали по мостовой.

На улицах центра было много разнообразных экипажей. В упряжках попадались не только лошади, но и огромные буйволы, изящные ездовые носороги, шустрые ящерицы величиной с крокодила, которые двигались потоками навстречу друг другу, держась своей стороны улицы. По тротуарам ходили толпы прохожих. Все дороги были с левосторонним движением и повсюду перемещались патрули городской стражи.

Мне уже приходилось бывать в Вихрь-городе. Как я уже говорил, по сравнению с кипением современных мегаполисов жизнь города была тихая и размеренная. Но все равно, после тишины лесов казалось, что город переполнен движением. Такое чувство иногда возникает, когда после тихого отдыха на природе внезапно приезжаешь домой. Первое впечатление, что все сошли с ума, причем помешательство у людей буйное. Потом незаметно втягиваешься и перестаешь замечать окружающий тебя безумный мир.

Цвета ехала спокойно, головой не вертела, только иногда ее взгляд задерживался на многочисленных лавках продающих одежду и украшения. Было видно, что когда-то девчонка долго прожила в городе.

С моим Котом дело обстояло хуже. Сначала он вертел по сторонам ушами, постоянно задавая мне массу вопросов. Потом устал.

"Тим, много мыслей вокруг. Есть Черные. Я закрою голову. Если нужно будет что-нибудь сказать, потрогай меня ошейником", – сказал Рыжик, полностью закрылся от ментального контакта, прижав уши, и сразу повеселел. Начал вертеть головой, с удовольствием глядя по сторонам.

– Мне надо спешить. Я как раз успеваю на вечернее заседание симпозиума. Встретимся позже в "Золотистом паучке", там великолепная кухня, – неожиданно сказал профессор Апик, потом ловко отстегнул шнурок от седла и быстро свернул на своих коротеньких лыжах в одну из боковых улочек.

– Цвета, тебе надо купить новую одежду, – сказал я, окинув критическим взглядом девчонку. Одеяние Лечащего Жреца, когда-то аккуратное, выглядело, как зеленые грязные тряпки, наспех накинутые на гибкую девичью фигурку. Оно и понятно – после падения с дерева, гонки по лесу пауков и купания в лесной реке. Прохожие и стражники удивленно на нее оглядывались.

– У меня нет с собой денег, – выпрямившись в седле, ответила гордая дочь степей. Потом задумалась.

– Если я заеду в посольство Великого Хана, или к своим родственникам, то мне придется сразу ехать принимать пост лекаря, – уже спокойнее сказала девчонка. Было видно, что ей этого не очень хочется.

Позволить ходить человеку из своего отряда как портовой нищенке я не мог, и, улыбнувшись, свернул коня к роскошной лавке одежды. Это была еще одна из моих многочисленных ошибок.

Женщина всегда остается женщиной. Из лавки мы вышли больше чем через час. Все это время я постоянно ловил себя на мысли, что девчонке надо было остаться в грязных тряпках. Она перемеряла всю лавку, постоянно выскакивая, как чертик из коробочки, в новом наряде, совсем не относящемся к одеждам Лечащих Жрецов, спрашивая мое мнение о своем, как ей виделось, сногсшибательном виде.