Шрифт:
Карина натянуто рассмеялась:
– Надо же… Ксения Львовна, "умыл" меня внучек ваш! Он всегда у вас такой строгий?
Она заторопилась в воду, а на полпути со смехом оглянулась:
– Но здесь-то - не каземат… Здесь море, девушки… Вы расслабьтесь, молодой человек! Отдыхайте!
– Абсолютно согласна с ней, - объявила Ксения Львовна. Вот тут и раздался опять тот самый девичий голос - только не через динамик уже, а в мегафон:
– Мужчина! Мужчина с резиновой лягушкой! Вы куда намылились, дядя? В Швецию, да? Порядок один: с лягушкой ты, с пузырем или с камерой, - за буи не заплывать! Из-за вас одного гонять моторку? Назад!
А потом она добавила - явно не нарушителю, а самой себе, только оплошно позабыв отвести мегафон подальше:
– Швеция тебя не приглашала, там своих дураков девать некуда…
Сказано это было не злобно, а бесстрастно и автоматически - отчего и рассмешило. Притом не одного только Женю. Смыло, пусть ненадолго, эту пугающую серьезность с него. Не с того ли раза его внимание стало возвращаться к той девушке вновь и вновь, как зачарованная севером стрелка компаса?
Сейчас можно было разглядеть и саму ее, героиню нашу: она стояла с мегафоном на самой верхней площадке своей спасательной конторы, где укреплены символическое штурвальное колесо и прожектор, пока не горящий. Как описывать этих современных героинь? Ну, светлые волосы, шортики, полупрозрачная оранжевая куртка с засученными рукавами поверх тельняшки… Ну молоденькая - лет 18-ти. "Красота", "миловидность", "грация" - все эти слова явно не те; в таких случаях люди щелкают пальцами или языком: "В этой девушке что-то есть", - говорят они и, как ни странно, понимают друг друга!
– Ксеня!
– объявил Женя внезапно.
– Помнишь мальчика, который потерялся? Я вспомнил, кажется, куда девались мои солнечные очки…
2.
На спасательной станции особого гостеприимства оказано ему не было. С ног до головы Женю оценивал скептический прищур серых глаз, и он невольно оправдывался:
– Видите ли, на следующий день было пасмурно, они были не нужны, ну я и не спохватился…
– А сейчас, на закате, перед ужином - спохватились? Нет, вы вспомните получше. Может, еще куда заходили… Мне тут не попадались никакие очки.
– Досадно…
– Импортные?
– Массивные такие. Впрочем, неважно. А что было дальше с тем ребенком? Родители нашлись? Ведь он даже фамилии своей не мог назвать, только "Миша" и "Миша"…
– Да легким испугом отделались, - с ленцой отвечала девушка.
– Объявила по своему радио, прибежал папаша. Сперва все тут обкапал мороженым, потом отдал его мне. Брикет за 48 коп. Если б вы еще покрутились тут - половина вам бы досталась… заработали!
– Ну что вы, зачем? Пойду. Спасибо. Извините.
– А спасибо-то за что?
– засмеялась она.
Женя косился на стенку, все обклеенную фотографиями актеров. Многие - с автографами. Такая выставка тоже давала повод поговорить, но он не решился, он, внук актрисы, в этих "звездах" ориентировался неважно.
Ушел - не солоно хлебавши, как говорится, но улыбаясь неизвестно чему. Тому, наверное, что узнал имя. Артисты писали на своих изображениях: "Милой Кате от…", "Прелестной Катрин, хозяйке пляжа…".
3.
Еще в библиотеке был эпизод: Женя стоял в узеньком проходе меж двумя рядами стеллажей, знакомился со здешним кладезем мудрости - и вдруг услышал знакомый голос:
– Теть Нин, приветик! Ничего, что я - в окошко?
– Так ты ж не можешь, как все люди? Ну лезь давай, - радушно и снисходительно отозвалась библиотекарша.
– Как жизнь, теть Нин?
– Лучше всех.
– Теть Нин, а кто в этом заезде у вас самый-самый?
– Да кто их разберет. У матери спроси, ей виднее.
– Ну а все-таки? Небось, Доронина, да? Ее на восьмом, конечно, поселили? Говорят, на ужин не ходит - это правда?
– Ой, Катюха, ну что ты к ним как банный лист, честное слово! У них своя жизнь, пойми ты раз навсегда. Своя!
Пауза.
– В том-то и дело, теть Нин, что не наша. Интересно же! Можно я матери от вас звякну? Разыграю ее?
– Звони… коли делать тебе нечего.
Катя набрала три цифры. Заговорила не своим голосом - устало вальяжным:
– Это дежурный администратор? Говорит Доронина. Милочка, мне тут поставили в номер дурацкий электросамовар, он мне все нервы подергал! Капает. Всю ночь капал! Пришлите кого-нибудь… Не знаю, кого: водопроводчика, самоварщика, крановщика - это вам надо знать, а не мне! И еще - ваши горничные воют своми страшными пылесосами в девять утра! Будто я не имею права вволю поспать на отдыхе! Ваши горничные воют своими пылесосами, когда я хочу спать!
Трубка испуганно извинялась перед ней, обещала ей что-то, пока не выдержала сама Катя:
– Мать! Ну ты даешь? Неужели купилась? Да я это, я!
Женя забыл о книгах. Затаившись среди них, он давил в себе смех, чтобы не пропустить ни словечка.
– От тети Ниночки! Я нарочно мимо твоей стойки не проходила! Чтоб всласть попудрить тебе мозги… Это я еще не особо старалась… Нет, вообще-то по делу: мы сейчас с теть-Ниночкой книжку одну поищем. Называется "Прочитаем "Онегина" вместе" - говорят, для сочинений очень годится…