Мы посидели и поболтали немного, пока Бобби с Барри не надоело слушать взрослые разговоры и они не начали вставлять дурацкие реплики про мистера Блобби [5] . Не поймите меня превратно! Мне нравятся племянники, просто я очень быстро от них устаю. Вообще-то они славные ребята, не хуже других, но у меня не развиты отцовские чувства. Несколько лет назад мы с Дебби обсуждали, не обзавестись ли нам ребенком – чтобы было чем заняться, – однако решили, что не стоит. Мне было вполне достаточно общения с детьми Гевина, а Дебби сама еще не успела повзрослеть. Мы пришли к выводу, что растить детей – тяжелый труд, причем совершенно неблагодарный.

Бобби и Барри трещали за ужином, не умолкая, пока Хизер не сказала, что им пора спать – и чтобы никаких споров (они, естественно, тут же яростно заспорили)! Мы отвели детей наверх в кровати, почистили им зубы, надели на них пижамы, подоткнули одеяла, прочитали сказку, поцеловали на ночь, снова велели немедленно отправляться в спальню, когда через пять минут они спустились к нам, и, наконец, в доме воцарилась тишина.

Хизер налила нам обоим выпить. Мы устроились в гостиной.

– Извини, – сказала она. – Когда ты приходишь, они так радуются, что начинают ходить на голове.

– Не переживай. Дети все такие. Мелкие пакостники!

– Как вы устроились в новом доме?

– Хорошо. – Я рассказал ей о визите Алана и Бренды. – У меня ужасное предчувствие, что они не оставят нас в покое.

– По-твоему, это плохо? – спросила она.

– Да. Ты их не видела.

– Верно. Зато я вижу тебя, – сказала она с презрением.

– Что это значит?

– Это значит, Крис, что проблема не в них, а в тебе. По-моему, они молодцы, что пришли, познакомились с вами, сводили вас в бар и представили своим друзьям. Господь свидетель, в нашем мире осталось так мало добрососедских чувств и отношений, особенно в наших краях! Порядочность и вежливость в людях надо ценить, а не насмехаться над ними.

– Но, Хизер, ты же не знаешь...

– Знаю, Крис! Знаю. Я прожила в этом проклятом городе больше пяти лет, и до сих пор соседи еле кивают мне при встрече на улице. Я завидую тебе, понимаешь? Мне хотелось бы жить в таком месте, где можно общаться с людьми и не бояться, когда мои дети играют в саду!

– Я не назвал бы Алана с Брендой приятной компанией.

– Ты тоже не очень приятная компания! Замкнулся в своем собственном мирке, почти ни с кем словом не перемолвишься (не говоря уже о порядочных людях), насмехаешься над теми, кто честно зарабатывает себе на жизнь, и мечтаешь только об очередном поганом дельце. Ты жалкая личность, Крис. Я, например, сочувствую не тебе, а твоим соседям.

Я отхлебнул из бокала и снова постарался объяснить ей, какие Алан с Брендой зануды, но до нее не доходило.

– Если они не грабят банки, Крис, это не значит, что они плохие люди. Они нормальные, вот и все. Обычные люди, в стране таких большинство. Присмотрись к ним, будь с ними полюбезнее, и не исключено, что в конце концов они тебе даже понравятся.

Ох уж эта Хизер! Вечная альтруистка, которая видит в людях только лучшее и постоянно восстает против моего цинизма. Она отмыла объекты моего презрения под душем доброжелательности и сожгла мои аргументы в пламени искреннего негодования. Наконец я вывесил белый флаг и – только для того, чтобы восстановить мир! – согласился с ее точкой зрения. Это была единственная черта в Хизер, которая меня раздражала.

Хотя... Возможно, в ее словах есть доля правды и меня не мешало немного просветить. Может быть. Однако цинизм, подозрительность и неверие позволили мне прожить на свободе куда дольше других, так что меняться я не собирался.

– Знаешь, ты во многом очень похож на Гевина. Но в этом смысле вы разные. Он при всех своих недостатках всегда находил время для других людей, кем бы они ни были. Гевин понимал, что жизнь гораздо шире, чем грабежи, и занимался ими только ради денег. – Она нагнулась, наполнила мой бокал, потом свой. – Иногда я думаю, Крис: зачем ты это делаешь?

– Ради денег, – ответил я ей.

– Правда? И это все?

– Да. А что еще?

– Не знаю. Может, ты не в силах придумать себе другое занятие? А может, ты до сих пор пытаешься произвести впечатление на Гевина... Или тебе попросту нравится грабить банки. Но в любом случае твое ремесло не дает тебе вести нормальную жизнь и общаться с людьми.

– Вздор! – сказал я. – Будь я страховым агентом, получающим пять фунтов в час, я все равно счел бы своих соседей парочкой зануд.

– Не буду спорить. Но тогда ты смог бы поделиться своим мнением не только со мной, а с широким кругом друзей. У тебя нет друзей, Крис, и то, как ты живешь, это не жизнь.

– Нет жизнь! Причем покруче, чем у других. Я такое повидал, что им и не снилось! Думаешь, многие могут похвастаться таким опытом, как у меня?

– Немногие, должно быть, – согласилась Хизер. – Но кому это нужно?

– Большинству, – заверил я ее.

– Сомневаюсь. Я уверена, что многие мечтают о подобных вещах, но это лишь фантазия, не больше, такая же, как убийство начальника или близость с проституткой. Такие фантазии мало кто воплощает в жизнь. Но я не о том. Ты сам прекрасно проиллюстрировал то, что я хотела сказать.