— Такие далеко идущие планы? Но как он это сделает, если он убьет всех людей?

— Очень просто, — довольная улыбка скользнула по лицу хозяина игорного дома, — чтобы попасть в Лес Судеб, душа умершего проходит через канцелярию Аида. Самые мерзкие души, не достойные дальнейшего существования, отдают на корм нашему кеметскому коллеге Амту, а остальные-то…

Лицо Громовержца посерело после того, как он додумал за сына все следствия. А ведь Дионисий прав — попади маленькая девочка, обладающая изначальной силой, в лапы Аиду, он соберет у себя все души людей. Балласт скормит египетскому монстру, а остальные станут навеки слугами хозяина царства мертвых. Они никогда не доберутся до Леса Судеб и не возьмут себе новые тела. На земле больше не останется ни одного человека, не будет эмоций и веры, питающей души антропоморфов. Это означало неминуемую смерть всех до единого, в том числе и Аида с его царством.

— Расчетливая сволочь, — прошипел Громов, но тут же он с облегчением вздохнул и продолжил, — правда, у нас достаточно времени, чтобы ему помешать.

Дионисий бросил на отца полный удивления взгляд. Зевс, устроившись в удобном кресле и прикурив, принялся припоминать все мелкие выходки младшего брата, направленные на поиск источника изначальной силы. Почти все из них нашли свое место в древних мифах. Потом Громов вспомнил инквизицию: охота на ведьм — открытая акция, как модно стало говорить с недавнего времени, по поиску сильного мага. И вот нежданная удача — маленькая девочка вдруг приобрела то, что нужно хозяину мертвых душ. Беспощадная волшебница за ночь способна убить не больше десяти людей, иначе ее заметят. Выкосить большой город ей может оказаться не под силу. Поэтому убийце придется распылиться, путешествовать по миру. Девочка к тому времени повзрослеет, если не состарится. Сейчас ей десять. Значит, ее человеческое тело способно прожить максимум еще семьдесят-восемьдесят лет. А потом она отойдет под власть Аида, он ее обожествит, и тогда убийца не скрываясь, отправится уничтожать мир.

— Получается, у нас есть восемьдесят лет, чтобы помешать дядюшке, — Дионисий покачал головой. — Жаль, что мы можем уйти только в прошлое мира. Сейчас 1994 год, и мы не в состоянии попасть даже в завтрашний день, не говоря уже о десятках лет спустя. Пока мы не доживем до 2074, например, года, мы не сможем в нем очутиться. Придется ждать?

— Да уж, — ухмыльнулся Громов, — спокойно ждать, пока мой брат с изначальной набирают себе армию мертвых! Если ты не в состоянии удержать двух маленьких детишек в спокойной горной деревушке, то что говорить о нескольких тысячах мартвецов-наемников?

— Что? — Дионисий чуть язык не проглотил от удивления.

— Что слышал. Эти два человеческих отпрыска обманули Геракла и убежали куда-то, не оставляя следов. Если Аид доберется до этих деток быстрее, чем мы или ОСЯ, им несдобровать. Кстати, знаешь, что Геракла похитили?

Сын в шоке посмотрел на отца.

— Это значит, что мой брат идет ва-банк и надеется обмануть всех нас здесь и сейчас!

Пристыженный хозяин казино не знал, что ответить на сей отцовский пассаж. Он нервно крутил пойманный шарик и ничего не говорил.

— И еще я хочу сказать, что некоторые наши твари действуют несколько странно.

Хмурое лицо Дионисия говорило больше, нежели вопрос: 'Что вы имеете в виду?

— Лернейская гидра и стимфалийские птицы пытались убить детей. Отпрыски Аида хотели уничтожить добычу повелителя. Странно, обычно преданные хозяину твари не действовали наперекор его воле. А тут — слишком много противоречий: Цербер стремится доставить добычу в целости и сохранности, а остальные пытаются уничтожить детей. На этот вопрос возможен единственный ответ: в разношерстных рядах господина Аида — раскол, и глупые доселе твари решили самостоятельно подкрепиться изначальной силой, исходящей от девочки.

— Дела хуже некуда. Если ждать восемьдесят лет, то повелитель царства мертвых обретет куда больше силы, — согласился Дионисий.

— Пожалуй, теперь единственным безопасным для девочки местом будет наш дом богов в Москве, — заключил Громовержец, испытующе глядя на сына. — Или офис отдела странных явлений, если она захочет остаться среди людей. Если мы не разберемся с прихвостнями Аида, девочке житья не будет на этом свете, пока она не сдастся, но насколько хватит больного ребенка, еще не до конца оправившегося после тяжелейшей травмы, я не зна…

Громовержец резко обернулся. Занавес безразличия таял, и стали четко видны фигуры гостей заведения. Толпа прекрасных женщин, респектабельных мужчин, среди них несколько вампирских пар и очаровательных суккубок. Принадлежность иной, не человеческой, расе, боги видели превосходно. Эмоции нелюдей — отрава, вкусив однажды вампирской радости или злобы оборотня, бог мог умереть, поэтому четырехмерные существа внимательно следили за аурами окружающих. Однако теперь ни Громовержца, ни обескураженного Дионисия не волновало такое количество нелюди вокруг. Обычное дело, что нечисть посещает казино. У вампиров и суккубов традиционно денег в несколько раз больше, чем у людей, и проигрывают они их куда охотнее. Единственное, что не нравилось Дионисию в присутствии нелюди — запрет на питание их энергией. Но ради прибыли, вход вампирам и прочей нечисти в казино никто не ограничивал.

— Кто-то раскрыл нас, — прошептал Громовержец, — кто-то равный мне по силе!

— Но точно не вот это! — Дионисий ткнул в сторону входной двери, откуда на них, облизываясь шел монстр.

Женщины, визжа, кидались прочь. Мужчины пытались оградить их от опасности, хотя прекрасно понимали, что это практически бесполезно. У входа растекалась лужа крови, в которой валялись обрывки черной ткани, пуговицы, бляхи и газовые баллончики.

Получается, пока боги находились под куполом безразличия, это чудовище поужинало охранниками. От двух верзил-оборотней, нанятых Дионисием для охраны заведения, в считанные секунды осталась только металлическая фурнитура с их одежды. Подозрительно, что столь крепкие мужики не смогли справиться с этим парнокопытным львом, как успел разглядеть хозяин заведения. Вполне возможно, что монстр успел закусить и кем-нибудь из посетителей, не успевших запереться в уборной или скрыться в служебных помещениях. Мурашки пробежали по коже.